Разведотряд

Тогда и вошла, коротко постучав в дождевую бочку у входа, в землянку разведчиков Мария Васильевна. Держась прямо, можно сказать, царственно, но на самом деле едва волоча опухшие ноги.

– Там… ваша находка… – медленно опустилась она на «барские» полати Войткевича, деликатно не обращая внимания, как подтянул он босые, давно не мытые ступни под полушубок.

– Что, ожил? – спросил Новик, торопливо запахивая на груди сорочку.

– Больше, чем стоило бы… – вздохнула Мария Васильевна и поспешила добавить: – в его положении…

– Говорит? – подал голос Войткевич, всё ещё косясь на сапоги под лежанкой.

– Говорит… – кивнула Казанцева, ставшая во главе партизанской санчасти после голодной смерти единственного кадрового врача.

Не по образованию ставшая или по навыкам, но по силе духа… Видеть такое – уж это дело не для всякого по силам; а ещё и сознавать, что помочь почитай что нечем…

– А не бредит? – с сомнением уточнил Яков. – А то в прошлый раз он меня каким-то дедом Трофимом величал. Грозил в ГэПэУ сдать.

– Я ж говорю, дядь Яша, что рожа у тебя с бородищей кулацкая, – без всякого смущения субординацией заметил из угла землянки «сын полка», точнее, разведгруппы отряда, Валька, пацан лет 13–14 от роду.

– Цыц! – цыкнул на «сына полка» Войткевич, но бороду, принявшую вид и впрямь весьма «допетровский», поскрёб с сомнением.

– Бредит или нет, не знаю… – слабо улыбнувшись, пожала Мария Васильевна плечами, сохранившими прежний портретный разворот. – Сказал, что должен явиться к командованию флота и здесь ему делать нечего…

– Не бредит, – сделал вывод Яков. – Я б и сам не прочь сейчас поближе к командованию, особенно к его кухне. Извините, Мария Васильевна, с вашего позволения… – Решившись-таки высунуть на мгновение ступни, не чище, чем клубни картофеля, Войткевич проворно сунул их в сапоги.

Разговор с разведчиком, ефрейтором Раневым, не дал много.

Их небольшую группу из штата второго отряда, всего в пять человек под командованием знакомого Новика старшины Оразова, придали экипажу «Морского охотника». На случай, если группе Новика потребуется помощь: отбиться от преследования, помочь при погрузке раненых или ещё чего. Но помощь впору было звать самим. Простояв в заданных координатах всего несколько минут, МО вдруг взлетел на воздух без всяких боевых прелюдий и вообще без всякой видимой причины.

– Подводная лодка… – сразу насторожился Войткевич.

– Подводная лодка, – подтвердил Сергей.

Единственный он вынырнул на поверхность или нет – Ранев не знал. Соображать было некогда, да и нечем. Едва только вырвавшись на воздух из тошнотворно крутящегося золотого мрака (такая в глазах осталась картина после бесконечного пребывания в подводной воронке), он рефлекторно схватился за пробковый минный буй.

– Бог послал… – поднял было зрачки к небу ефрейтор, но тут же поморщился и даже закряхтел: лоб под повязкой всё ещё был налит болью, как свинцом.

– А это? – сочувственно кивнул на повязку Новик. – Кто послал?

– А… – осторожно махнул рукой Сергей. – Черти на скалу вынесли, не рассмотрел впотьмах…

Но кое-что он всё-таки рассмотрел в ночном мраке, прежде чем, так или иначе, оказался в черте прибоя. Луч прожектора весьма рассмотрел, луч, который ударил с рубки подводной лодки, подошедшей на место потопления МО-137 через пару минут после того, как угомонился последний всплеск на месте водоворота. Сергей видел его всего в полусотне метров от себя, и пришлось даже поднырнуть под минный буй, когда вода вокруг вспыхнула, как зелёное бутылочное стекло на просвет.

– А куда пошла? – поскрёб домостроевскую бороду Войткевич. – Не видел?

– В сторону большой горы…

– Аю-Дага! – почти обрадовался Яков и, не поясняя причин своей непонятной радости, поднялся, почти подскочил, с лазаретного лежака. – Пошли, лейтенант…

– Погодите… – приподнялся на локте Сергей, словно пытаясь удержать Новика, и с неловким сомнением покосился в сторону Войткевича. – Мне вам надо кое-что сказать, товарищ старший лейтенант.

Хмыкнув, Войткевич вышел.

Через минуту вышел и Новик

«Вашу подругу, девушку из Туапсе… Вы извините, но все же знают, куда вы из Ашкоя в самоволки бегали… Её арестовали. СМЕРШ. Не знаю, за что…»

И сразу же закурил, как показалось Якову, дрожащими руками – с третьей спички и рассыпав коробок в траву, мокрую от весеннего вечернего тумана.

Яков Осипович даже не стал окликать, когда Новик, явно наобум, не видя и не глядя куда, зашагал в лес.

О пользе классического образования

Когда и как он очутился в хозяйственной санчасти и собственной, после смерти врача, землянке Казанцевой, Новик так и не понял. Прошёл, не заметив Войткевича, смакующего немецкую сигаретку, «заныканную для понта», и сел на лавку. Но тут же подскочил, будто сейчас только увидев Марию Васильевну.