Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

Мы поехали в моей открытой машине. Когда мы выехали за город, наш путь пролегал через очаровательную сельскую местность Мекленбурга. Небо медленно темнело. Наш разговор становился все более односложным, так как каждый из нас был погружен в свои собственные мысли. Канарис несколько раз уверил меня, что прекрасно знает, что я не имею никакого отношения к его снятию с должности. Он надеялся, что судьба будет добрее ко мне и что однажды мне не придется подвергаться таким преследованиям, как ему.

Вскоре мы приехали в Фюрстенберг, в пограничное училище, где были приняты его начальником — бригаденфюрером Труммлером, который мне показался весьма неприятным человеком. Однако он соблюдал каноны военной вежливости и провел нас в приемную, где мы сняли наши пальто. Он спросил, хотели бы мы поужинать вместе, и Канарис упросил меня остаться с ним еще немного.

Нас проводили в столовую, где около двадцати генералов и высших офицеров — все они находились под домашним арестом в связи с покушением — заканчивали ужин. После оживленных приветствий мы с адмиралом сели за небольшой стол и поужинали. Я предложил попытаться дозвониться до Гиммлера, и он согласился. Но когда я позвонил рейхсфюреру, его адъютант сказал мне, что он в своем специальном поезде едет в штаб-квартиру Гитлера. Мы с Канарисом распили вдвоем последнюю бутылку красного вина, и он дал мне последние указания на тот счет, как я должен вести разговор с Гиммлером.

Около одиннадцати часов вечера мы с ним простились. Он проводил меня до вестибюля, и мы постояли там и проговорили еще минут пять. Он снова напомнил мне о моем обещании устроить ему аудиенцию у Гиммлера и снова обнял меня со слезами на глазах. «Вы моя единственная надежда, — сказал он. — До свидания, мой молодой друг».

По возвращении в Берлин я отправил короткое телетайпное сообщение Мюллеру: «Я выполнил приказ, который вы сегодня передали мне по телефону. Подробности узнаете у рейхсфюрера СС. Шелленберг».

На следующий день у меня состоялся длинный телефонный разговор с Гиммлером. Он ничего не знал о действиях Кальтенбруннера против меня и уверил меня, что поговорит с Канарисом. И вероятно, разговор состоялся, так как нет другого объяснения тому, что Канарису не был вынесен смертный приговор до самых последних дней перед крахом Третьего рейха.

Доказательств его вины было, безусловно, достаточно, чтобы удовлетворить Народный суд под председательством кровожадного Фрейслера. В июле 1944 г. в сейфе одного из кабинетов Канариса за пределами Берлина были найдены две коробки с уличающими документами. Они дали окончательные доказательства его вины и вины его соратников. Но в 1944 г. Гиммлер был еще достаточно могуществен, чтобы защитить Канариса от смертного приговора, и тот был отправлен в концлагерь во Флоссенберге в Баварии.

С середины 1944 г. я занял место Канариса — вступил в должность начальника департамента военной разведки и включил ее различные задачи в работу департаментов IV и VI контрразведывательного ведомства.

В марте 1945 г. Гитлер и Кальтенбруннер отдали приказ казнить Канариса.

Глава 34 Операции разведслужбы

Обмен информацией с другими департаментами. — Передача материалов из-за рубежа. — Использование радио. — Технические исследования. — Прослушка английского атлантического кабеля. — Проникновение в движения Сопротивления. — Акция Бернгарда. — Последствия пропаганды Геббельса. — Контакт со специальным посланником Рузвельта. — Риббентроп планирует убийство Сталина. — Провал заговора. — Деградация Гитлера

Я всегда считал высококлассный технический персонал самой важной частью хорошей разведслужбы. Закон военного времени о трудовых ресурсах позволял мне призывать в свою службу самых лучших специалистов и ученых от университетских профессоров до ремесленников, и ее технический уровень стал непревзойденным. При выполнении своей задачи мне во многом помогал тот факт, что наряду со званием бригаденфюрера я получил полномочия командующего дивизией сухопутных войск — генерал-майора СС.