Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

Жена человека из военной разведки вскоре умерла по неизвестной причине. Жена контрразведчика была арестована и допрошена. С самого начала она утверждала, что ее муж сказал ей, что он вступил в контакт с русской разведкой, думая, что тем самым он делает для нас ценный ход. Показания женщины были неубедительными. В доме был проведен тщательный обыск, и в небольшом чемоданчике мы нашли фрагменты письма, которые мы сумели сложить воедино и прочесть последнее предложение: «А ты приедешь ко мне». Очевидно, это было прощальное письмо, которое ее муж написал ей, но она отрицала, что вообще видела его, и сказала, что почерк — не ее мужа. Однако наши графологи сказали, что это вполне мог быть его почерк, хотя писавший, возможно, находился под воздействием алкоголя или наркотиков.

Это дело так и не прояснилось. И хотя я распорядился провести самые интенсивные и широкоохватные поиски, не было найдено ни малейшего следа этих двоих. И мы так и не смогли с уверенностью определить, были ли они предателями, или они были похищены, или, быть может, убиты. Все улики, а также показания жены указывали на то, что они были предателями. Однако я не предпринял никаких действий против этой жены и устроил так, чтобы на ребенка, оставленного этим мужчиной, выплачивалось небольшое пособие. В результате этого дела нам пришлось полностью реорганизовать систему безопасности на военных предприятиях в Силезии, так как исчезнувшие с этими двумя людьми документы содержали всестороннее описание ее организации.

Гейдрих снисходительно отнесся к моей ошибке. Он даже пытался утешить меня, сказав, что дело такого рода было чем-то вроде «платы за обучение», которую вынужден платить каждый, так что нет причин, почему я должен был быть избавлен от таких трудностей.

На следующий день я приехал в его охотничий домик. Во время нашего разговора он снова подчеркнул важность усиления контрразведывательной работы против русских и сказал, что фюрер очень пристально наблюдает за этой работой. В конце он заговорил об адмирале Канарисе и очень критично отозвался о его работе в качестве главы военной разведки. Фактически он был уверен, что Канарис выдал союзникам дату нападения на западе — 10 мая 1940 г., — но тем не менее не хотел еще действовать против него. Он хотел подождать и собрать больше информации. И наступит день, когда Канарис понесет наказание за весь ущерб, который он нанес власти.

Затем Гейдрих заговорил о работе всей разведывательной сети. Он все еще был очень озабочен своими недавними неудачами и видел их причину в организационной слабости различных разведывательных служб, особенно службы безопасности за границей и подразделения внешней разведки Главного управления безопасности (обычно его называют AMT VI). До сих пор им было позволено работать под максимально слабым контролем, но если что-то шло не так, то виноват был не кто иной как Гейдрих. Он понимал огромную сложность объединения службы внешней разведки с организацией внутренней безопасности, особенно в военное время, но сам уровень работы этого департамента был неудовлетворительным, подготовка и опыт молодых сотрудников недостаточными, а руководство со стороны их начальства плохим.

Я давно уже знал об этих проблемах и пришел к очень схожим выводам, и поэтому я ожидал этого разговора и не спешил со своей собственной критикой; я просто внимательно слушал то, что говорил Гейдрих. Он знал, что с самого начала моей целью была работа в департаменте внешней разведки. Теперь он сказал: «Как вы думаете, возможно ли в разгар войны более или менее перестроить такую организацию, как AMT VI?»

Я сказал ему, что это должно быть выполнимо, хотя будут и большие технические трудности, которые потребуют немедленного сокращения количества работы. Главное слабое звено — отсутствие традиций и опыта, который можно получить лишь за длительный период времени. Попытка форсировать такое развитие чуть ли не мгновенно потребует вложения практически безграничных ресурсов и использования самых лучших служащих во всей организации. Многое будет зависеть от сотрудничества других правительственных департаментов и поддержки Гитлера и Гиммлера. Но нехватка разведданных — проблема, требующая решения, и чем скорее, тем лучше.

Гейдрих хотел, чтобы я посвятил больше времени обдумыванию этой проблемы, и добавил: «Полагаю, что в ближайшем будущем вам придется выполнять эту задачу. Но вам придется добиться достаточного доверия у руководства, чтобы вам позволили работать безо всякого контроля, за исключением, разумеется, моего. А пока не говорите, пожалуйста, никому об этом. Продолжайте свою нынешнюю работу по укреплению департамента контрразведки. И еще один вопрос: как вы думаете, использует ли Канарис этот период реорганизации для расширения своего влияния за счет нашего?»