Развеянные чары

Су Ши из Хуаичжоу, знаменитый поэт и эссеист XI века, по рассказам современников, любил, чтобы ему о чем-нибудь рассказывали. Когда собеседник затруднялся, он велел ему говорить про чертей. Когда и этот сюжет собеседнику оказывался не под силу, Су говорил: «Да ври же что-нибудь!»

В. М. Алексеев. Из примечаний к «Моей истории» Ляо Чжая

Сначала кажется, что мир «Развеянных чар» столь увлекателен, таинственен, завораживающ, что не требует никаких пояснений: читай, получая чистое удовольствие, словно в детстве, когда чей-то голос – няни, бабушки, мамы – погружал тебя в удивительное волшебство сказки. Но потом, поразмыслив, понимаешь, что при всей схожести впечатления китайские чудеса не вполне привычны, слишком своеобразны и далеко не всегда одна лишь увлекательность способна одарить читателя радостью. Некоторые предваряющие пояснения все-таки необходимы.

Начнем с того, что все сказанное на обложке книги, которую читатель держит в руках, не вполне соответствует истине. Впрочем, если вспомнить о том, что в книге повествуется о волшебстве, таинственных превращениях, оборотнях, демонах и тому подобном, то удивляться этому вряд ли пристало. И все-таки постараемся докопаться до более или менее реальных фактов.

Заглавие, автор, жанр

Начнем с заглавия. Полное оригинальное название книги – «Повествование о том, как три Суя усмирили нечисть» (Сань Суй пинъяо чжуань); насколько соответствуют этому изобретенные русским редактором «Развеянные чары» (думаю, это название появилось в подражание первому изданию новелл великого китайца Ляо Чжая о проделках бесовки-лисы – «Лисьи чары», замечательно переведенных на русский язык В. М. Алексеевым), решать читателю, но полное наименование, как мне кажется, полезно иметь в виду.

Теперь об авторах. Строго говоря, ни Ло Гуань-чжун, ни Фэн Мэнлун эту книгу не сочиняли (в современном смысле этого слова). Первого выдвинул в авторы выдающийся знаток китайской литературы Лу Синь, видимо находясь под впечатлением от исторической эпопеи «Троецарствие» – одной из вершин китайской словесности, действительно созданной Ло Гуань-чжуном. Ошибка более чем простительная: о Ло Гуань-чжуне мы и сегодня знаем весьма мало, его жизнь окружена легендами, в лучшем случае мешающими крупицы правды с вымыслом, догадками. Зато «Троецарствие» исследовано вдоль и поперек, и авторский почерк Ло Гуань-чжуна ученые характеризуют довольно единодушно. «События описаны им в соответствии с реальностью, и книга его приближается к историческому сочинению», – писал автор первого (1494) предисловия к «Троецарствию» Цзин Даци[1]. Ему вторит безымянный критик: «Прелесть повествования о событиях в „Троецарствии“ напоминает „Исторические записки“ Сыма Цяня…»[2] Начиная с Конфуция цель исторического сочинения – не просто отразить события в исторической последовательности, его задача осветить расцвет и упадок былых времен, отразить добродетельность и злые помыслы правителей и подданных, записать успехи в государственном правлении, дать представление о счастливой и несчастной судьбе. Нет нужды в особой проницательности, чтобы понять, насколько Ло Гуань-чжун, моралист и приверженец Конфуция и первого китайского историографа Сыма Цяня, не подходит на роль автора сочинения о нечистой силе, правящей миром на свой демонический лад вопреки тому укладу, который утвердился в Китае в соответствии с учением мудрого Кун-цзы (Конфуция).