Развеянные чары

Правда, на современный взгляд может показаться, что из повестей легко без существенных потерь убрать по крайней мере некоторые стихи, но это впечатление обманчиво. Средневековому читателю далеко не всегда было важно, «что говорится», существеннее было, «как говорится» и в какой форме, а в этом смысле роль стихотворных вставок трудно переоценить.

Поэтому мораль (едва ли не самое главное, с точки зрения повествователя) всегда выражена в стихотворной форме, ибо проповедническая функция пристала поэзии более, чем прозе. Поэтические художественные средства были гораздо изощреннее – неслучайно при чтении повестей создавалось впечатление, что автора при виде прекрасного пейзажа, знаменитого дворца, великого героя поражает мгновенная немота, он замолкает, не в силах описать увиденное в прозе, а потом вновь обретает голос, но уже в стихах. Поэзия, принадлежавшая к высоким жанрам китайской словесности, словно бы своим присутствием возвышала прозу, санкционировала ее бытование как произведения литературы.

Правда, многие стихи в повестях просто более или менее искусно имитировали поэзию, используя ритм, рифму, другие чисто внешние приметы поэтического жанра, и по таким пусть и вполне профессиональным опусам не следует судить о прославленной классической поэзии Китая.

Стихотворения в «многоглавых повествованиях», как правило, далеко не всегда столь же многочисленны. Скажем, в наших «Развеянных чарах» они начинают каждую главу и завершают ее, но в самом тексте стихи встречаются весьма редко. Исключение – глава 39, в которую включены длинная песня Ма Суя да парные стихотворения на общую рифму, которыми обмениваются тот же Ма Суй и бунтовщик Ван Цзэ. Ничего похожего на роль стихотворений в повестях нет и в помине. Впрочем, в несравненно более известном «многоглавом повествовании» (100 глав), романе «Путешествие на Запад» У Чэнъэня, который относят к той же категории шэньмо (сочинений о духах и демонах), стихи вполне обильны и значимы. Какую-то закономерность тут отыскать трудно.

* * *

Повествовательная проза эпохи Мин являет собой самобытный и в художественном отношении совершенный организм. Унаследовав долгую беллетристическую традицию, она не только довела до блеска короткое прозаическое повествование, но и смогла создать «многоглавие», форму, значительно более крупную, то есть сочинения, которые, следуя европейской номенклатуре жанров, мы именуем романом. Именно на минское время пришелся расцвет китайского романа, заимствовавшего у предшествующих тысячелетий с их прозаическим многообразием в числе прочего великую способность поучать, удивляя, развлекая и восхищая.

Книга, которую читатель держит в руках, уверен, не даст заскучать: свое удовольствие получат и любители исторической подлинности, и почитатели чудес и волшебства. Но сполна насладиться такой книгой невозможно без детского умения удивляться буквально всему – и правде, и вымыслу, удивляться самой жизни, в которой они с такой причудливостью переплетаются. В былые времена китайцы вполне владели искусством удивления, а популярность старинной прозы в нынешнем Китае свидетельствует, что способности этой они, к счастью, не утратили.

Надеемся, что ею сполна обладает и наш читатель.

Илья Смирнов

Комментарии

Глава первая

С. 5. Похитив на Небесах даосскую книгу… – Даосизм – философско-религиозное китайское учение, возникшее на основании «Дао дэ цзина» («Трактата о Дао и Дэ»), сочиненного мудрецом Лао-цзы (VI–V до н. э.).

Династия Тан (618–907) – период ярчайших достижений китайской культуры, время высокого взлета классической поэзии.

«Начало начал» – девиз правления танского государя Сюань-цзуна (685–762). По традиции, император, всходя на престол, выбирал девиз своего царствования, обещавший успехи, процветание и добронравие.

С. 6. Чи – мера длины в старом Китае, равная 30,2 см. Делилась на десять цуней.

С. 7. …приглашал даосов… – Учение даосизма было тесно связано с гаданиями и разнообразными местными культами. Даосов нередко приглашали домой в качестве знахарей, ворожеев и т. п. Также им случалось выступать в роли придворных предсказателей, весьма ценимых государем и его окружением.

Бодисатвы – буддийские божества, по святости и духовному влиянию стоящие на втором месте после Будды.

Чуньцю – историческая эпоха (VIII–V до н. э.), время расцвета древней китайской мудрости, когда жили Конфуций и другие мыслители, заложившие основы главных направлений китайского мировидения.

Цзин-ван – государь династии Чжоу, правивший в V в. до н. э.

У и Юэ – удельные царства эпохи Чуньцю в Древнем Китае; находились в состоянии войны на протяжении многих лет.

С. 8. …по велению самого Яшмового владыки… – Имеется в виду Яшмовый государь китайского даосского пантеона, живущий в нефритовом дворце на небесах. Управляет судьбами людей, небесами и подземным миром. Позднее почитался как владыка всех богов.