Развязанные узлы

Она понимала, что выходит замуж за другого мужчину, что Лоренцо тоже вынужден будет жениться, что им не быть вместе… и что?! Пусть не ее! Пусть!

Но пусть он – будет!

Пусть встречает рассветы и провожает закаты, растит детей и гоняет коней по росе, пусть даже признается в любви другой женщине.

Это – не важно!

Главное, чтобы он БЫЛ!!!

Любовь? Или запечатление, как говорила Моргана?

Кровь позвала – и кровь откликнулась?

Может быть, и то и другое. Что-то послужило началом чувства, но развивалось оно само по себе. И проросло. А любовь, настоящая любовь, не понимает эгоизма. Она терпит, прощает, она готова на все, лишь бы любимому было лучше.

А уж силы ему отдать и поболеть какое-то время?

Право же, это такие пустяки…

И Адриенна щедро делилась. Пусть Лоренцо берет ее силы, пусть…

Живи, любимый!

* * *

Она не знала, что с жалобными стонами мечется по кровати, что испуганная служанка, которая заглянула в спальню, с криком ужаса побежала за лекарем, что прилетевший быстрее ветра дан Виталис попробовал вывести Адриенну из этого состояния…

Куда там!

Ни жженые перья, ни пощечины, ни нюхательные соли, ни ледяная вода – не помогало ничего!

Даже ожог, который дан Виталис сделал раскаленными щипцами, осторожно, чтобы не слишком сильно навредить дане Адриенне…

Но – нет. Не помогло ничего.

Дан Виталис искренне испугался, когда у Адриенны хлынула носом кровь, когда она побледнела и обмякла в его руках.

Но потом…

Потом обморок перешел в самый обычный сон.

Дан Виталис облегченно вздохнул и решил до утра просидеть у постели Адриенны.

Увы, это не помогло.

Утром обнаружилось, что у даны СибЛевран сильная горячка. Адриенна пришла в сознание, она вполне разумно разговаривала, улыбалась и даже попробовала съесть несколько ложек бульона, но… Но девушка просто горела в огне. И причины дан Виталис не знал.

Спросить?

Он честно попробовал. Адриенна даже отвечать не стала, шепнула, что плохо себя чувствует, зарылась в подушки и уснула.

Она отлично знала причину. И знала, что где-то там, далеко, Лоренцо, получив все ее силы, тоже мечется в горячке. Да, она могла бы разорвать их связь.

Могла пожалеть себя. И он бы умер.

Она этого не сделала и теперь расплачивается. Но разве это важно?

Нет. Она отлежится, отоспится, и все будет хорошо.

Спать, спать, спать…

А дан Виталис отправился на доклад к его величеству.

* * *

– Ее отравили?

Да, первый вопрос его величества был именно таким. И, судя по тону, подозреваемые у него уже были.

– Нет, – качнул головой дан Виталис. – Ручаюсь.

– Точно не яд? – прищурился Филиппо Третий. – Мало ли что?

Его высочество, который тоже присутствовал в кабинете, впился глазами в лекаря.

Вот только скажи, только попробуй обвинить… мы же все понимаем… Но дан Виталис выдержал его взгляд с полным равнодушием.

– Это – не яд. Или мне пора на покой, пиявок разводить.

Выдохнули оба. И его величество, и его высочество.

– Тогда?..

– Что-то неизвестное науке. Может быть, нервы, может быть, болезнь… не случалось ли у даны таких приступов раньше?

Филиппо задумался.

Дан Рокко регулярно присылал ему отчеты, и его величество знал все о состоянии здоровья будущей невестки. А то как же!

– Нет. Не так давно она простудилась, и сильно… да, это было весной.

– Этой, ваше величество?

– Прошлой.

– Тогда опять не сходится. Если бы этой весной, было бы понятно. А прошлой… С тех пор таких приступов не было?

– Нет. Пару раз дана болела, но это как раз неудивительно.

Лекарь кивнул.

Весна, осень… лучшее время для развития всех и всяческих болезней. И вот самое забавное, что молодые люди часто болеют тяжелее. Когда человек в возрасте, он уже понимает, что можно остановиться, пролечиться, а уж потом геройствовать.

А молодежь…

Здесь рукой махнули, там не подумали – и результат? И болезнь, и осложнения – все разом. Адриенна, похоже, была именно из таких. Не пролечилась, не подумала, и вот – результат.

– Тогда имеет смысл поговорить с даной… дня через два. И поберечь ее, конечно. Сейчас болезнь не так страшна, но если бы дана, к примеру, ждала ребенка…

Намека хватило обоим Филиппо. Его величество отослал лекаря к пациентке и повернулся к сыну.

– Дай мне слово. Пока Адриенна будет беременна, чтобы твоя гадюка к ней не подползала.

– Отец!

– Ты не понимаешь? Конец тебе, мне, династии… ты своими руками хочешь убить своих детей? От единственной, кто может их родить?

– Может, не единственной…

– Тебе мало даны Алессандры? Еще надо?

Филиппо насупился. Отец ударил в больное место.

И – да. Эданна Франческа имела свободный доступ к дане Алессандре. А что уж там было, как оно было… Принц был уверен, что нарочно она не вредила. Но слова?

Как часто мы недооцениваем силу слова?

Да не заговор, не магию какую, а обычные слова! Ими тоже преотлично можно ранить, а иногда и вообще убить. Но кто об этом задумывается, пока не станет слишком поздно?

Да никто!

– Я… обещаю.

– Вот и отлично. А теперь иди, сходи проведай невесту. Когда дан Виталис разрешит.

Филиппо насупился, но отец выглядел очень внушительно. И его высочество, скрипнув зубами, отправился к лекарю.

Ему повезло.