Развилка (СИ)

Нина Сергеевна Молодцова, ровесница Матвея Яковлевича и член коммунистической партии, битая жизнью женщина в потертом жакете с морщинистым лицом. До недавнего времени она была директором школы в одной из донских станиц, а сейчас временно проживала у Самохвалова. Она не успела эвакуироваться и бежала в Ростов. Выхода не было, станичники ее не любили и обязательно сдали бы немцам или сами устроили бы над ней самосуд за смерть непокорных казаков, которых она выдала чекистам в двадцатые годы. Да и в Ростове она могла попасться, но помог счастливый случай. Матвей Яковлевич вышел на нее раньше, чем полиция. После чего сделал подруге новые документы, а потом подчинил ей группу подпольщиков, которые от руки переписывали и распространяли листовки.

Лев Аратюнян, восемнадцатилетний смуглый ростовчанин из Нахичевани, наполовину армянин, наполовину еврей. Нескольких его родственников забрали немцы и они исчезли. Скорее всего, они были расстреляны и сброшены в противотанковый ров за городом. Лев рвался за них отомстить, и был очень горяч, сказывалась южная кровь. В группе у него такие же мальчишки и девчонки. Поэтому Шаповалову приходилось их постоянно одергивать. Пока они слушались, но это временно. Они рвались в бой и скоро его получат.

Ну и последний лидер группы, слегка прихрамывающий светловолосый мужчина в пиджаке с чужого плеча. Звали его Егор Барсуков. Он лейтенант-артиллерист Красной армии, получил ранение и был оставлен в городе, чудом избежал плена и встретился с Матвеем Яковлевичем. Сейчас он командовал самыми серьезными бойцами в подпольной организации Шаповалова, но в бой не рвался. Если ему приказать, приказ выполнит. Но добровольно на смерть не пойдет и понапрасну рисковать не станет.

- Здравствуйте, товарищи, - поприветствовал подпольщиков Матвей Яковлевич.

Ему ответили. После чего все, включая Самохвалова, разместились вокруг стола и Шаповалов, еще раз оглядев соратников, сразу перешел к делу:

- Центр нами доволен. На нас рассчитывают и получен приказ активизироваться. Основная цель - казаки. Изменники, шкурники и самостийники задумали создать собственное государство под протекторатом нацистов. Допустить этого нельзя и мы обязаны сделать все возможное, чтобы рассорить немцев и казаков.

Обозначая серьезность сказанных слов, Матвей Яковлевич сделал паузу. Она должна была выглядеть крайне многозначительно, но все испортил Барсуков, который усмехнулся и спросил:

- Интересно, как мы это сделаем?

Шаповалов строго посмотрел на лейтенанта и тот опустил голову, а Матвей Яковлевич пояснил:

- Мы не единственная подпольная организация в городе. Но к нам особое доверие. Мы будем встречать диверсантов, которых пришлет Центр, и поможем им легализоваться в городе. При необходимости, примем участие в боевых акциях и поможем нашим бойцам оружием.

Глаза Самохвалова и Аратюняна загорелись. Лева не сдержался и выпалил:

- Скорей бы уже!

Снова встрял Барсуков:

- С оружием у нас не очень хорошо. Есть два десятка винтовок, несколько пистолетов, один ручной пулемет и полсотни гранат. Боеприпасов мало.

- Так собирай оружие, копи, - Шаповалов поморщился. - Для чего тебя на базар устроили? Там все есть.

- Есть, - согласился Барсуков. - Однако товар стоит денег.

- Будут деньги.

- Тогда все будет.

- Когда начнем? - поинтересовался Аратюнян.

- Скоро, Лев, - Шаповалов кивнул ему. - Три-четыре дня. А пока от нас требуется подготовиться, провести разведку и предоставить список объектов, которые можно атаковать. Как будут проходить диверсии, не знаю. Но, скорее всего, задумка в том, чтобы немцы и германские союзники стали считать казаков врагами. Раз это упоминалось в сообщении Центра, значит, это основная цель. У кого есть предложения?

Первым высказался Аратюнян:

- На Солдатской немцы открыли бордель для рядовых, а на Соколова, ближе к "Динамо", офицерский. Если под видом казаков закидать их гранатами, можно получить результат. Казацкую униформу достать легко, купить или пошить на заказ, сейчас ее по всему городу шьют. Потом на углу Кировской и Большой Садовой недавно кафе открылось. Немцы с подругами любят там отдыхать. Пирожные с сахарином подают, кофе есть и вино. Дорогое заведение и солдат там нет. Если вечером кафе атаковать, хорошо получится. К реке можно уйти, а потом затеряться.

- В правильном направлении мыслишь, - одобрил предложения юноши Матвей Яковлевич. - Кто еще скажет?

Вторым был Самохвалов:

- Недавно я со словаками разговаривал, они недалеко от моего дома разместились, целая рота. Они говорят: "Мы - словаки. Гитлер - капут. Сталин - капут. Мы - ваши люди, мы все друзья". А я спрашиваю: "Вы себя нашими считаете, а почему тогда Красной Армии не сдадитесь?". Они: "Мы ваших догнать никак не можем!" Долго потом смеялись.

- Ну и к чему ты это рассказываешь? - Шаповалов нахмурился.

- К тому, что они потом с казаками сцепились. Дрались прямо на улице, чего-то не поделили. И словаков тоже легко атаковать. Пусть думают, что это месть.

- Ладно, подумаем.

Следующей высказалась Молодцова: