Развитие личности. Психология и психотерапия

Теперь нам представляется важным определить свое понимание того, что психоаналитики понимают под феноменом «переноса», однако прежде всего необходимо оговориться: во-первых, использование понятия «переноса» как либидозного акта несостоятельно, о чем было сказано выше; во-вторых, общепризнано, что «перенос» представляет собой частный случай механизма «проекции», однако после того как Отто Вейнингер описал и ввел это понятие в научный обиход, ничего нового, что бы объяснило сущность этого явления, сказано в психологических кругах не было, иными словами, «проекция» до сих пор так и остается лишь красивой «вывеской»; в-третьих, использование понятия «переноса» в существующем виде приводит к величайшей путанице, где «перенос» одновременно и первое подспорье в лечении, и первый враг терапевтического процесса.

К счастью, Ролан Барт оставил нам замечательную работу – «Фрагменты речи влюбленного», – проливающую свет на это «загадочное» явление. В ней впервые, если не считать попытки Жака Лакана, на наш взгляд не увенчавшиеся заслуживающим внимания успехом, представлен «дискурс влюбленного», то есть когнитивная структура, которая и есть то, что принято называть «проекцией», а в более узком смысле – «переносом». Р. Барт начинает свою работу словами: «Dis-cursus – это изначально действие „бегать туда-сюда“, это хождение взад и вперед, „демарши“, „интриги“. Влюбленный и в самом деле не перестает мысленно метаться, предпринимать все новые демарши и интриги против самого себя. Его дискурс – это всякий раз словно приступ речи, вызванный каким-нибудь мелким, случайным поводом.

Можно назвать эти обломки дискурса фигурами. Слово это должно пониматься не в риторическом смысле, но скорее в гимнастическом или хореографическом. […] Фигура – это влюбленный в работе».[347] Весь последующий текст – это представление данных «фигур», каждая из которых по сути лишь одна из граней этого нескончаемого течения мыслей, насыщенных любовным переживанием, впрочем, кажется, Р. Барт предлагает нам исчерпывающую картину.

Нет необходимости пересказывать весь текст «Фрагментов», да это и невозможно, его нужно читать и перечитывать, чтобы понять: «перенос» и «проекция» – это не акт, это несостоявшийся акт, это «работа», это бег по кругу, это способ найти «дверцу к…», «щель в…», это бесперспективная попытка проникнуть в мир любимого человека, прорваться к нему, это процесс адаптации к тому, кто стал «объектом», «эпицентром» дискурса, вокруг которого язык совершает коловращательные движения. Не с «инфантильными фантазиями», не с «неудовлетворенными потребностями», не со «стереотипными отношениями» встречается психотерапевт, констатирующий у пациента факт «переноса», он встречается с речью, которая, актуализированная, существует уже вне каких-либо влечений, сама по себе, повинуясь только своему собственному, непрекращающемуся течению.

Странно, что этого не заметил 3. Фрейд, который сам же и свидетельствовал симптомы этого нескончаемого говорения: «Если врачу представился случай побеседовать с родственниками пациента, то он с удовольствием слышит, что эта (его, психотерапевта. – А.К., А.А.) симпатия взаимна. Дома пациент без устали расхваливает врача, превознося в нем все новые положительные качества. „Он грезит вами, слепо доверяет вам; все, что вы говорите, для него откровение“, – рассказывают родственники. Иногда кто-нибудь из этого хора выражается резче: „Просто надоело, он беспрестанно говорит только о вас“».[348] Это выплескивающийся наружу дискурс «влюбленный» пытается найти «ход» к «возлюбленному» с помощью языка, но однако же посредством языка он как раз и не может подойти к «возлюбленному», поскольку он – Другой.

Этот парадокс, который с каждой минутой становится все более очевидным для «влюбленного», дает ему осознание, что другой («возлюбленный») – Другой, но пока это только осознание: «Атопос, – пишет Р. Барт, – это другой, которого я люблю и который меня завораживает. Я не могу его классифицировать именно потому, что он Единственный, единичный Образ, который чудом отвечает особенностям моего желания. Это изображение истины; он не может подпасть ни под какой стереотип (каковой есть истина других)».[349] (Зачастую это событие в жизни пациента способно спотенцировать процесс развития его личности в период прохождения психотерапии, однако в отсутствие должного означения, то есть если дискурс пациента не имеет необходимых означающих, данное «осознание» может безвозвратно «утонуть» в «любовном дискурсе», где на такой случай припасено самое безразмерное из всех существующих слов – «любовь».)