Развитие принципов книгоописания

В феврале и марте 1859 г. был за рубежом и В.И. Собольщиков, который осмотрел около двадцати библиотек в Лондоне, Париже, Берлине, Вене, Дрездене, Мюнхене, Праге, Брюсселе и других городах. Результатом этой поездки явилась работа «Обзор больших библиотек Европы в начале 1859 года»^{108}. В ней автор подверг резкой критике каталоги посещенных им библиотек, большинство которых носило книжную форму, и которые, по его мнению, находились в плохом состоянии и были неудобны для пользования. Критика Собольщиковым методов работы Британского музея вызвала полемику между ним и английским журналом «Атенеум», опубликованную в 1864 г. отдельной брошюрой на английском языке^{109}.

О том, насколько критически подходили русские библиотекари к использованию зарубежного опыта, можно судить по следующему высказыванию В.И. Собольщикова: «Оценивая все, что мне удалось видеть в лучших библиотеках Европы и беспристрастно сравнивая виденное с устройством, существующим у нас, я могу с чувством весьма отрадным сказать, что, если в некоторых подробностях библиотечного механизма мы не сравнялись еще с другими такого же рода учреждениями Европы, зато есть предметы, о преимуществе которых у нас мы можем еще поспорить»^{110}.

Краткость настоящего очерка не позволяет остановиться на многих существенных моментах, которые характеризовали развитие теории книгоописания в России во второй половине XIX в. Но еще один из них мы все же считаем необходимым затронуть. Это вопрос о сокращении заглавий, который, как мы знаем, волновал библиотекарей Публичной библиотеки еще в 1818 г., но не получил тогда удовлетворительного разрешения. В руководстве В.И. Собольщикова, следовавшего традициям В.Г. Анастасевича, допускались некоторые сокращения в заглавии. Собольщиков привел лишь отдельные случаи возможных сокращении, полагаясь в остальном на «опыт библиотекаря». Это соответствовало методике, закрепленной еще в правилах от 14 апреля 1850 г., где было сказано, что «сокращение заглавий книг… предоставляется усмотрению каждого библиотекаря…». «Подробные правила ведения каталогов императорской Публичной библиотеки», утвержденные в 1870 г., хотя и развивали многие традиции библиотеки в отношении описания книг и отражали новые требования, возникшие перед системой ее каталогов, в этом вопросе сделали шаг назад, запретив сокращать заглавия и введя этим несвойственный духу Публичной библиотеки формализм в правилах книгоописания^{111}. Это вызвало резкую критику со стороны ряда библиотекарей и послужило поводом для создания одного из самых замечательных документов в теории русской каталогизации рассматриваемого периода — записки В.В. Стасова о систематическом каталоге.

Владимир Васильевич Стасов (1824—1906), выдающийся русский критик, публицист и ученый, в течение полувека работавший библиотекарем Публичной библиотеки, после смерти В.И. Собольщикова заменивший его в заведовании отделением искусств, подал в марте 1874 г. на рассмотрение Совета библиотеки «Записку об изменении некоторых правил относительно ведения систематического каталога»^{112}. Основным недостатком «Подробных правил» В.В. Стасов считал неразработанность методики отбора библиографических сведений книги для ее описания. По поводу пунктов 9 и 15 «Подробных правил», один из которых требовал, чтобы «карточки для систематического каталога писались с полнейшей точностью, ничего не пропуская», а другой позволял опускать в описании лишь «перечисление званий, чинов, орденов и проч. автора, а также эпиграфы», В.В. Стасов писал: «Каждый, долго обращавшийся с книгами, может указать множество других подробностей в заглавии книги, точь-в-точь столько же ненужных для систематического каталога, как титулы и ордена автора… Что же может побуждать библиотекаря или библиографа, следовать за всеми капризами, странностями или слабостями, или произволом автора?». Вслед за этим он подробно перечисляет, что именно нужно сокращать в заглавии: девичью фамилию женщины-автора, цену книги, посвящение, описание герба автора и портретов или гравюр, приложенных к книге, указание магазинов, где книга продается, полученных ею премий, ее назначение, сведения об одобрении книги и запрещении ее перепечатывать или переводить и т.д.

Обсуждение записки В.В. Стасова приняло характер ожесточенного спора между сторонниками творческого подхода к описанию произведений печати и приверженцами чисто механического составления описаний, копирующих титульный лист. Основным противником В.В. Стасова был Р.И. Минцлов, отстаивавший «принцип консерватизма», который, по его мнению, являлся «краеугольным камнем» библиотечного дела. Большинство комиссии, созданной Советом библиотеки для рассмотрения записки, поддержало предложения В.В. Стасова, что послужило окончательным и принципиально верным завершением многолетних дискуссий по этому вопросу^{113}.