Разворот на восток

На взлет идет еще одна японская пара, но что с ней случится, мне уже не увидеть: место, где они предположительно найдут свой конец, уже прямо подо мной. Мои эрэсы ложатся среди выруливающих на взлет японских истребителей, там взрывы, огонь, японские пилоты покидают кабины и пытаются спастись по способности. Где-то внизу и позади грохочет взрыв: обернувшись, успеваю увидеть взметывающийся в небо большой клуб черного дыма, и тут же прямо над кабиной проходит очередь трассирующих снарядов. Бросаю взгляд направо. Малокалиберный зенитный автомат. Ужасная мерзость, придуманная против таких, как я. Первой очередью он промахнулся, сейчас возьмет прицел поточнее и… ничего. На штурмовку самолетных стоянок и позиций МЗА зашла вторая эскадрилья, и следующей очереди просто не случилось. Расчет зенитки то ли накрыло эрэсом, то ли он благополучно спрятался в щель, предпочтя спасение смерти за своего микадо.

Расстреляв эрэсы, мы еще немного попинали это несчастный аэродром из пушек, постаравшись его если не съесть, так хоть основательно понадкусать. Когда командиру это занятие изрядно надоело, да и боекомплект был расстрелян на две трети, он приказал нам, собиравшись в полковую формацию, возвращаться домой. Пересекая линию фронта, мы наконец увидели воздушный бой: полк «яшек» крутит воздушный вальс с прорывающимся к фронту стадом японских бомбардировщиков. Издали это напоминает грозовую тучу, из которой к земле то и дело срываются молнии горящих самолетов. Хочется надеяться, что это падают исключительно японцы, а наши товарищи бьются и побеждают. Ведь они такой же ОСНАЗ, как и мы.

отдельная штурмовая реэмигрантская бригада генерала Деникина.

Бывший штабс-капитан ВСЮР, а ныне майор РККА Петр Петрович Одинцов.

Такой укрепленной полосы, как здесь, мы еще не видели ни на той, ни на этой войне. Поговаривают, эти укрепрайоны строили более пятнадцати лет подряд. Сначала, после так называемого инцидента на КВЖД (1927 год), фортификационные работы тут проводили китайские милитаристы генерала Чжан Цзолиня, а потом их дело продолжила японская армия – после того, как захватила Маньчжурию в 1931 году. Наворотили господа фортификаторы такого, что в прошлую войну этот рубеж считался бы неприступным. Реки крови были бы пролиты, и без всякого толку. Германская армия почти год возилась со штурмами Осовца и положила под его стенами кучу народу, но, несмотря на такое изуверство, как применение отравляющих газов, ничего не могла поделать, а потому русский гарнизон отошел по приказу, когда продолжение обороны сочли бессмысленным.

А тут на одном только участке укреплений хватит на несколько таких крепостей, как Осовец, но на прорыв этого рубежа обороны у Красной Армии ушел всего один день. Не скажу, что штурмовать японскую оборону было легко (на войне вообще не бывает легких задач), но в Загребе, Стамбуле, и тем более в Белграде, нам было не в пример сложнее. Там у нас под ногами мешалось неисчислимое множество гражданских, и, бросив в подвальное окно «контрольную» гранату, ты рисковал обнаружить там не трупы немецких или турецких солдат, а истекающих кровью гражданских, баб и ребятишек, которые в Белграде к тому же были для нас еще и «своими». Сербы, православные славяне, дружественно настроенные ко всем русским, были, скорее всего, единственным народом в Европе, кто по-человечески отнесся к беглецам с нашей препаскуднейшей гражданской войны. И если кто-то из белградцев случайно становился жертвой уличных боев, было ужасно осознавать, что ты стал причиной смерти тех, кого пришел спасти.

Зато здесь ничего подобного не было. Любая мелькнувшая тень, любой шорох или шевеление выдавали затаившегося врага, которого следует убить, а потом искать следующего. И вообще, при этом штурме впервые за все время нашего участия в боях на стороне Красной Армии главными людьми в этом деле были не мы, штурмовики-гренадеры, а поддерживающие нас артиллеристы-самоходчики и летчики. Вот дорогу нашей бригаде преграждает гигантский многоамбразурный форт, искусно врезанный в склон холма. Артиллерийская подготовка шестидюймовыми снарядами смогла только частично разбросать земляную обсыпку и кое-где поцарапать бетонный монолит, совершенно не повредив сооружение, стены которого могут достигать толщины нескольких метров. Пулеметы стригут так, что не поднять головы, мертвых мест нет, у японцев тут пристреляна каждая щель и лощинка.