Развращённые

Взяв под контроль целую планету, ящерры принялись наводить порядки: они построили новые города, привнесли в повседневную жизнь технологии, о которых раньше никто ничего не знал. Они культивировали выращивание новых сортов пшеницы, развивали сельское хозяйство и создавали вокруг себя мир, где всё было идеальным… для ящерров.

Земные люди были обязаны принять свою участь, а тех, кто сопротивлялся, вылавливали целые отряды специально обученных ящерров.

Каждый день эти отряды покидали территорию города, чтобы охотиться на земных людей — тех, кто не соглашался жить по указке ящерров.

Чаще всего, на «охоту» ездили терции — специально обученные военному дело ящерры. Для них это был своего рода «выпускной экзамен» — поймал повстанца, и твой статус резко возрастает, ты — настоящий терций.

Внешне, ящерры были очень похожи на людей, если б не едва уловимый серебристый оттенок кожи. Также у них имелся отросток, который земные люди именовали хвостами, не иначе.

Возможно, у этой части тела имелось другое, ящерриное название, но земные люди в силу физиологических способностей были неспособны выучить язык ящерров, а ящерры не сочли нужным снисходит до объяснений и придумывать новое слово в земном языке.

Язык ящерров базировался не на звуках, зарождающихся в гортани, он воспроизводился органами, которых у земных людей попросту нет.

В силу другого строения тела, земные были физически неспособны воспроизводить ящерриную речь, поэтому именно ящерры были вынуждены изучать язык поверженной планеты, хотя бы для того, чтобы отдавать слугам базовые команды: «Убери в комнате», «Принеси еду» или «Ложись в кровать».

Ближе в трём часам ночи девушки начали укладываться спать. Марлен, увлечённая собственными мыслями, прихлёбывала эль. Сна не было ни в одном глазу. Она не чувствовала холода, да и какой может быть холод — в Мыслите всегда тепло, это идеальный для людей город. Жаль, не земных, а ящерров.

Огонь понемногу дотлевал. Марлен подкинула в костёр сухую ветку и с удовлетворением наблюдала, как дерево обрастает пламенем.

— Спать ещё не хочешь?

К ней на покрывало подсела Мира. Она вытянула стройные ноги перед собой и откинулась назад на локтях. Марлен перевернулась на живот и взглянула на неё вопросительно.

— Ты чего не ложишься? — спросила лисица. — У тебя соревнование послезавтра.

— Ну и что? — беззаботно отозвалась подруга. — Чему я научилась за годы служения Мыслите, — Мира фыркнула, — так это тому, что моя жизнь — не соревнования, а то, что происходит в перерывах между ними.

— Я где-то это уже слышала.

Старшая гонщица зажмурилась и вытянула шею, будто наслаждаясь солнечными лучами. Может, так и было, только вместо лучей — тепло дотлевающего костра.

— На меня сделали оранжевую ставку.

Марлен дернулась.

Красная ставка — особая пометка на браслете. У каждой гонщицы имеется её личный браслет. Это устройство высчитывает пульс, будит по утрам, напоминает, когда надо ложиться спать и когда — есть.

Он сигнализирует об опасности, шлёт в Центр данные о здоровье хозяйки. Именно благодаря браслетам горожане издалека узнают Гонщиц. Некоторых, конечно, знают в лицо, но для таких, как Марлен, браслет — единственное, что внешне отделяло её от статуса обычной жительницы Мыслите.

За Гонщицами следили, и «украшения» на руках — один из лучших способов слежки. Как, например, центр узнавал, что Гонщица нарушила запрет и имела неразрешённый половой контакт? Благодаря данным, считанным с браслета!

На браслете было две тонкие полоски — голубая и прозрачная. Голубая меняла цвет от светло-голубой до насыщенно-синей, в зависимости от того, сколько ставок сделали на гонщицу. Как правило, это происходило перед соревнованием, в котором девушка будет участвовать. Такие ставки были желанными для любой гонщицы, они сигнализировали, что, в случае победы, она получит большую награду.

Ну а прозрачная полоса… иногда становилась ярко-оранжевой, почти красной. Это означало, что на гонщицу сделали особую ставку, и вскоре ей предстоит провести ночь с тем, кто согласился за это заплатить.

Подобное происходило редко. Поговаривали, Рагарре претит мысль, что при нужном количестве денег любой может переспать с гонщицей. Но бывали и исключения.

Некоторым девушкам разрешали обходить запреты, но только за особые «выслуги» — частые победы, яркие манёвры на Млечной Арене.

Мира относилась к «некоторым», и ей в награду разрешали проводить ночи с мужчиной, который за это не платил и в которого, как подозревала Марлен, Мира была влюблена.

Цена высока — чтобы увидеть его, каждый раз во время гонок Мира совершала трюки, после которых даже Джин орала на неё как ненормальная и требовала: «Прекрати искать смерти!». Но Мира не могла. Нет трюков «за гранью необходимого» — нет возможностей «за гранью правил».

— Что ты намерена делать?

Мира вздохнула.

— Да что тут поделаешь? Разве что к Догану пойти, но сама понимаешь… Шансы, что он сделает для меня исключение…

— … равны нулю.

— Да, лисичка, оно равны нулю.

Помолчали.

— Ты знаешь, кто это? — спросила Марлен после паузы.

— Да какая разница. Ящерр какой-нибудь…