Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю

Один очень почтенный историк, отдавая справедливость отрицательной стороне исследований г. Гедеонова и не соглашаясь с его положительной стороной, прибавил: «То же должно сказать об исследованиях г. Иловайского». Я не совсем понимаю это тождество, так как моя положительная сторона сама собою вытекает из отрицательной. Я доказываю, что русь не была пришлым и неславянским народом; а если так, то отсюда ясно следует, что она была народом туземным и славянским. Следовательно, никакой искусственной, придуманной теории я не создаю, а просто произвожу критическую ампутацию того легендарного нароста, который уселся на самом корне русской историографии. Поднимать при этом вопрос о достоверности летописи вообще, по моему мнению, значит уклоняться от вопроса прямого. Никто этой достоверности в настоящее время не отвергает; дело идет только о некоторых проникших в летопись легендах, которые ничем не подтверждаются. Мы только сейчас указали, что сами ученые, отстаивающие басню о призвании варягов-руси, принуждены отступать от нее в некоторых существенных ее чертах. Точно так же упомянутый выше достоуважаемый историк по отношению к данному вопросу принадлежит к той группе норманистов, которые признают, что русь уже существовала на юге России до так называемого призвания варягов, но каким-то образом думают примирить этот факт с баснею о призвании. Такое примирение, конечно, уничтожится само собою, как скоро от возражений отрывочных и частных они перейдут к систематическому, научному построению своей средней теории. Идя логическим путем от того положения, что русь, несомненно, существовала у нас до второй половины IX в., они неизбежно придут к роксоланам. Приведу пример их отрывочных возражений. «Можно ли предположить, что сыновья Ярослава, правнуки Рюрикова внука, забыли о своем происхождении?» Отвечаю: очень и очень возможно. Притом Повесть временных лет написана даже не при сыновьях Ярослава, а при его внуках, спустя 250 лет после мнимого призвания князей («История России» Соловьева. Т. I. Изд. 5. Примеч. 150).

Кстати, пользуюсь случаем сказать несколько слов по поводу рецензии на мои две книги многоуважаемого И.И. Костомарова (см.: Рус. стар. 1877. № 1), собственно по поводу его замечаний на «Разыскания о начале руси». Он, по-видимому, сомневается относительно филологического тождества роксалан и руси. Но это тождество мы считаем несомненным; слова рось и алане, сложенные вместе, у греко-латинских писателей никакого другого имени (книжного) не могли и произвести – как роксалане. Некоторые из этих писателей причисляют их к сарматам; но что под именем сарматов тогда скрывались и славянские народы, в том также едва ли ныне может быть какое сомнение. Тождество самой страны, в которой являются и роксалане и русь, не допускает предположения, чтобы в их именах могло быть только случайное созвучие. Что касается до моих филологических доказательств, особенно по поводу русских и болгарских имен, то вообще мои оппоненты, сколько я заметил, не обращают внимания на самое главное. Объяснения мои в большинстве случаев только примерные, о чем ясно и неоднократно сказано в моей книге. Только за некоторые свои филологические выводы я стою решительно; они тоже указаны, и никто их пока не опроверг. Я постоянно повторяю, что в настоящее время не признаю за филологией возможности объяснить удовлетворительно даже и сколько-нибудь значительной части древнерусских и древнеболгарских имен. Приемы, употребленные ею до сих пор, вертелись или на созвучии, или на родстве корней, или на общности некоторых имен у славянских и германских народов. Обращу внимание при этом на следующее обстоятельство. Объяснялись славянские имена из скандинавских языков, или из финских, или из татарских; русские ученые обыкновенно молчали и не находили даже ничего странного в таких объяснениях. Но это происходило главным образом от незнакомства с упомянутыми языками, и вопиющие словопроизводства казались прежде строго филологическими объяснениями.