Разыскивается невиновный

— Вот и прояснилось! — выкрикнул он со злорадством и оглянулся на застывшую в отчаянии радистку.

Те же слова сказал мысленно и Антон, когда увидел участкового инспектора, который, по-журавлиному выкидывая голенастые ноги, бежал по такыру за удаляющимся на мотоцикле Шамарой. Всего несколько секунд был Володя в поле зрения Жудягина, потом его скрыли барханы. Некоторое время слышно было замирающее тарахтенье мотора, потом стало тихо.

— Ах, дурак Володька! — всплеснул тонкими руками Сапар, оказавшийся рядом с Жудягиным. Однако интонация не была ни печальной, ни тем более осуждающей.

— Товарищ капитан... Я же взял у него ключи... — задыхаясь, на ходу начал объясняться Кадыр. — Ключи вот они, товарищ капитан. И мелкашку с руля снял, у меня лежит...

На несчастном, грязном от пыли лице лейтенанта милиции Кульджанова струйки пота прочертили светлые дорожки. Иллюзия, что Кадыр плачет, была полная.

— Стрелял в воздух или?.. — быстро спросил Жудягин.

— В воздух, товарищ капитан. Я в юрте был, никак не мог думать про такой случай, — все еще тяжело дыша, сконфуженно лопотал Кадыр.

«Шляпа ты, лопух», — подумал Антон. Спросил сухо:

— Он как будто в сторону города подался?

— Да-да, на Шартауз ехал, — с готовностью поддакнул Кульджанов.

— Ладно, ничего теперь не поделаешь... — Антон махнул рукой. — Будьте пока во дворе. Поймаем, не горюйте, лейтенант. Откуда вам было знать, что у него вторые ключи?

«Круглый идиот этот Шамара, — думал он. — Ну куда он от нас удерет? На что рассчитывает? Надеяться не на что, идиот!».

Направляясь к домику радиостанции, он с неприязнью взглянул на оживленную физиономию Огурчинского, который по пояс высунулся из окна. Айны не было видно. Когда Антон вошел в комнату, она сидела на табурете, сложив на коленях руки. Глаза ее были сухими.

— Вот что, Дурдыева, — как ни в чем не бывало, обратился к ней Антон и взглянул на часы. — Уже три. Идемте, — он показал на открытую дверь.

Девушка не сразу кивнула. Встала, забросила косы за спину и медленно провела пальцами по лицу. Через минуту с наушниками на голове она уже стучала ключом, посылая в эфир позывные. Огурчинский горбился у стены.

— Пожалуйста... — негромко произнесла радистка и вопрошающе подняла глаза на следователя.

Жудягин протянул ей листок с текстом, который успел набросать, пока она вызывала Шартауз.

— Почерк понятен? На всякий случай прочту: «Срочно передать в управление внутренних дел Шартауза, отдел уголовного розыска. С метеостанции Бабали совершил побег на мотоцикле подозреваемый в преступлении Владимир Шамара. Предположительно направляется в Шартауз. Прошу обеспечить задержание. Следователь УВД Жудягин». Что с вами, Айна?!

Девушка была близка к обмороку. Она затравленно глядела на Антона, руки ее тряслись, зубы мелко стучали.

— А, черт! — раздраженно воскликнул Антон. — Огурчинский, вы знаете азбуку Морзе?

— Немного, — неуверенно отозвался Юрий. — Если в учебник заглядывать — смогу. Пробовал как-то.

Какой учебник? Где он?

Огурчинский медленно приблизился к столу, открыл ящик, порылся и достал обернутую в газету книжку. Полистал.

— Давайте передам. С нашим удовольствием...

Осторожно сняв с радистки наушники, Антон помог ей пересесть на соседний табурет. Айна часто дышала, на лбу выступил пот, дрожь не унималась. На ее место плюхнулся актинометрист. Небрежно набросив на спутавшиеся патлы наушники, он взялся за ключ.

— Книжку ближе придвиньте, — буркнул он. — Лучше, если диктовать... Только медленнее... — Начали! — скомандовал Антон. — «Уп-рав-ле-ни-е внут-рен-них дел, от-дел уго-лов-но-го ро-зыс-ка...»

Точки-тире... Точки и тире... Как ни медленно выскакивали они в эфир из-под неумелой руки Юрия Огурчинского, радиограмма была передана до конца. Что ответили из Шартауза, осталось тайной: на слух Юрий, конечно же, не смог воспринять пулеметную дробь морзянки. Но главное было сделано: теперь скрыться от милиции Шамаре было непросто. Пожалуй, невозможно: уже через четверть часа о его побеге были оповещены райотделы милиции трех соседних районов. Задержание беглеца было теперь делом ближайших часов.

23

В аэропорту Арвазы Текебай Чарыев узнал и много и мало. Много, потому что трое — кассир и два пассажира, пришедшие задолго до ашхабадского рейса, — видели здесь вчера незнакомого молодого туркмена, покупавшего авиабилет до Керва. Сошлись и приметы «брата». Мало, потому что никто не мог сказать наверняка, улетел парень этим рейсом или нет.

— Должно, улетел, — непривычно окая, без особой уверенности заявила толстенькая кассирша с обесцвеченными перекисью кудрями. — Баджишка одна с ребеночком просилась, а командир не взял. Полный, говорит, самолет. Да вот же, — спохватилась она, — список пассажиров до Керва! Все двенадцать, под завязочку.

Инспектор уголовного розыска внимательно вчитался в список, но что толку было в столбце незнакомых фамилий? Правда, из двенадцати трое были русскими, их можно было исключить, и еще две женщины. Но оставалось семь туркменских фамилий, достаточно распространенных, ничем не примечательных.