Разыскивается невиновный

На ходу поправив пистолет, закрепленный на ремне под рубашкой, Чарыев расстегнул кобуру и на малой скорости приблизился к брошенному мотоциклу. Это была довольно-таки подержанная машина марки «М-72», не слишком ухоженная, с треснувшей передней фарой и обмотанным тряпками сиденьем. Ключей не было, коляска была пуста, и, что удивительно, дно ее было покрыто влажной грязью. Заглушив мотор, Текебай приткнул к обочине свой мотоцикл и взобрался на соседний бархан. Он сразу увидел, что хотел: цепочку глубоких следов, оставленных человеком. Смахнув со лба заливавший глаза пот, инспектор пригляделся: следы уходили вправо и вели к другому бархану, еще более высокому. Они огибали его и... А куда вели дальше, можно было узнать, лишь заглянув за спину красиво изогнутого песчаного бугра.

Инспектор помнил, что у «брата» очкастый метеоролог из Бабали как будто бы видел обрез, и это значило, что меры предосторожности не помешают. Поэтому Чарыев достал из кобуры пистолет и медленно пошел вдоль цепочки ямок. Инспектор был уверен, что если неизвестный прячется где-то поблизости, то он ждет появления человека, только что заглушившего мотор своего мотоцикла.

Когда до подножия большого бархана оставалось около десяти шагов, Чарыев сложил ладони рупором и громко крикнул по-туркменски:

— Там есть кто? Выходи!

Подождал с минуту и снова крикнул:

— Эй, йигит, выходи!

Ответа не было. «А почему он непременно за этим барханом?» — сказал себе Чарыев, однако чутье и опыт подсказывали ему, что если человек хотел спрятаться от солнца и от людей, то он должен быть именно здесь, у подножия высокого холма, где можно найти хоть кусочек тени, если сделать подкоп под гребень. Зачем ему идти дальше, в пески, тем более что другого, большего бугра в окрестностях не было видно?

Держа руку с пистолетом за спиной, инспектор двинулся в обход бархана. Он не успел сделать и двадцати шагов, как увидел торчащий из песка круглый край старого колодца. В том, что он давно высох, Текебай убедился с первого взгляда — хотя бы по тому, что ветер намел желтую мантию до самого сруба. В метре от него торчала лопата, а чуть в стороне — две сухие палки. Выцветший мужской халат, распятый на них, бросал на песок куцую тень, которая едва покрывала голову и плечи лежавшего ничком человека. Белая лохматая папаха была подсунута под подбородок. Чарыев сунул пистолет за пазуху, однако кобуру застегивать не стал.

— Живой ты или нет, йигит? — окликнул он лежащего и только теперь обратил внимание на грязно-серый мешок, которым было покрыто его тело. Подойдя, инспектор понял, что это — пустой бурдюк, по нынешним временам — редкость, ибо даже чабаны предпочитают хранить и возить с собой воду в канистрах.

— Тебе плохо? Или спишь? — спросил Текебай и легонько потряс лежащего за плечо.

В ответ человек тихо застонал.

«Тепловой удар, — подумал Чарыев. — Почему же бурдюк-то пустой?». Он приподнял край бурдюка, чтобы снять его, и сразу увидел, что баранья кожа была пропорота. «Вот отчего сыро в коляске, — догадался инспектор. — Вся вода вылилась, а колодец сухой...».

— Ну-ка посмотрим, что с тобой, — проговорил он деловито и перевернул неподатливое тело на спину.

Человек захрипел и открыл глаза. Давно не бритое, еще молодое лицо, в уголках запавших губ засохли капельки пены, невидящий мутный взгляд... Как выглядит «брат», инспектор знал лишь со слов Огурчинского и все же сразу определил: тот самый.

— Встать можешь?

Парень судорожно глотнул воздух и опять застонал.

— Воды тебе надо. Ладно, не помирай пока. — И Текебай, выпрямившись, потрусил по сыпучей зыби к дороге.

...«Брат» пил жадно, кружку за кружкой, крупными, звучными глотками. Чтоб скорей привести его в чувство, инспектор не пожалел воды — плеснул из канистры на голову и лицо.

— Опомнился? Давай теперь разговаривать, — доброжелательно проговорил Текебай и завинтил пробку. — Садись, удобней будет.

Парень начинал осмысливать ситуацию, но как будто не был ни испуган, ни удивлен.

«Я же без погон, — вспомнил Чарыев. — Откуда ему знать, кто я?».

И, чтобы сразу поставить все на свои места, сказал:

— Я инспектор уголовного розыска Чарыев, догоняю тебя с утра. Документы есть?

Незнакомец угрюмо молчал. Текебай решил не церемониться: не говоря больше ни слова, охлопал карманы брюк и ловко извлек потертый клеенчатый бумажник. Заглянул в него, выдернул паспорт.

— Дурдыев, — прочитая он вслух. — Агамурад... Посмотрим-ка прописку. Так, так, из Кара-Тепе... Отлично!

Он быстро просмотрел содержимое бумажника, положил в него паспорт. Сунул бумажник в задний карман и повернулся к Дурдыеву.

— Что же тебя, родной, занесло в наши края? — спросил он без улыбки. — От кого ты убегал? И куда?

Агамурад молчал, оцепенело глядя в лицо инспектору.

— Что, малость одурел на солнышке? А ну отвечай!

— В Рабат-Даг... на свадьбу... — хрипло пробормотал парень.

— А в Керв ты зачем собирался? На самолете?

— Я... не... — Агамурад умолк. В зрачках его метнулся страх.

— Билета в бумажнике нет, куда его дел?

Дурдыев молчал, не отрывая взгляда от лица инспектора. Тот почесал кончик носа, подумал.