Реальная логика понятий

Обоснование принципа самодвижения к гармонии построено у Платона на предпосылке, что всякое движение имеет цель и, следовательно, завершение. Это наиболее стойкий образ всего античного мировоззрения. Если что-нибудь к чему-либо стремится, то отчасти его уже имеет, хотя бы в виде цели, а отчасти еще не имеет. Без «обладания и необладания» (заметим, это еще одна трактовка закона противоречия в философии Платона) не может существовать никакого стремления, а значит, и движения как процесса. Значит, самодвижение есть своего рода сила, влекущая все живое к цели – совершенству, называемому гармонией. Поэтому следует ожидать, что с достижением совершенства самодвижение исчерпывается. Но Платон делает еще один шаг: вводит понятие бесконечности процесса самодвижения, иллюстрируя его образом иерархии красоты. Каждая ступенька иерархии – частный вид красоты, который Эрос как движущее начало соединяет со следующей формой красоты, более совершенной, и так вплоть до предела – абсолютной красоты. Заметим, что абсолютная красота – хоть и отдаленный предел, но все же это граница, за которой деятельность Эроса исчерпывается и движение к совершенству заканчивается потому, что цель достигнута.

Прообразом самодвижения как реализованной модели к пределу совершенства выступает у Платона жизнь Сократа. Этому посвящена речь Алкивиада[28] о ни с чем не сравнимой индивидуальности Сократа во всех проявлениях его жизни. Концепция самодвижения живой природы к идеалу в конкретном бытии проявляется в том, что вопреки противоположности субъективного и объективного, идеального и материального, жизнь Сократа демонстрирует их единство, нерушимое даже в экстремальных ситуация. Это и доказывает, что идеальное в природе столь же реально, как и материальное, но в каждой вещи их сочетание может быть различно, что и отличает их одну от другой по критерию совершенства.

На фоне мифологически яркой фабулы диалога «Федр» Платон излагает принципы правильного мышления, которые имеют непосредственное отношение к постижению блага и, следовательно, достижению совершенства. Решение проблемы адекватного выражения словами живой действительности он видит в красноречии, но прекрасная речь должна быть, прежде всего, правильной. В свою очередь, правильность речи может быть обеспечена только ее опорой на точные образы предметов, о которых ведется речь, но не на приблизительные или только правдоподобные представления о предметах. По этому поводу Сократ говорит следующее: «Так вот, когда оратор, не знающий, что такое добро, а что – зло, выступит перед такими же несведущими гражданами с целью их убедить, причем будет расхваливать не тень осла, выдавая его за коня, но зло, выдавая его за добро, и, учтя мнение толпы, убедит ее сделать что-нибудь плохое вместо хорошего, какие, по-твоему, плоды принесет впоследствии посев его красноречия»[29]. Но как достичь правильного построения речи? Для этого, говорит Сократ, нужно уметь одновременно вести «речь двух видов»: «Первый – это способность, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно, чтобы, давая определение каждому, сделать ясным предмет изучения…Второй вид – это, наоборот, способность разделять все на виды, на естественные составные части, стараясь при этом не раздробить ни одной из них»[30]. В аналитике Аристотеля такого четкого представления о связи форм мышления и языка мы не находим, и именно в этом состоит коренное отличие диалектики Платона от метафизики и созданной на ее базе формальной логики.

Людей, строящих свою речь таким образом и, следовательно, обладающих «природной способностью охватывать взглядом единое и множественное», Платон называет «диалектиками», а умение возводить частное к всеобщей идее, а затем из этого всеобщего получать выводное (теоретическое) знание он называет «диалектическим мышлением». Стратегию диалектического метода Платон иллюстрирует следующим примером: «В Египте, как гласит предание, некий Тевт первый подметил, что гласные буквы (звуки) в беспредельности представляют собой не единство, но множество; что другие буквы – безгласные, но все же причастны некоему звуку и что их также определенное число; наконец, к третьему виду Тевт причислил те буквы, которые теперь у нас называются немыми. После этого он стал разделять все до единой безгласные и немые и поступил таким же образом с согласными и полугласными, пока не установил их числа и не дал каждой в отдельности и всем вместе названия «буква» . Видя, что никто из нас не может научиться ни одной букве, взятой в отдельности, помимо всех остальных, Тевт понял, что между буквами существует единая связь, приводящая все к некоему единству. Эту связь Тевт назвал грамматикой – единой наукой о многих буквах»[31]. Более определенного высказывания о сущности диалектики у Платона больше нигде не встречается. В компетенцию диалектики, как видно, входят, во-первых, все основные начала логики (законы тождества, противоречия и достаточного основания), а также теория образования понятий.