Реальная жизнь

Мы поворачиваем, и дома кончаются. По обеим сторонам от шоссе поля. Вышки сотовой связи. Водитель по-прежнему что-то болтает, и я откликаюсь невпопад. Дорога все у́же, еще у́же – уводит все дальше от реальности, – и, наконец, совсем тесная деревенская улочка. Я узнаю ее. Именно здесь заканчиваются панорамы гугл-карт.

Таксист довозит меня до самого конца улочки, останавливается у ворот, за воротами подъездная аллея, обсаженная деревьями, за которыми дома не видно.

– Остановите, пожалуйста, – говорю я, не желая, чтобы в доме услышали звук двигателя. – Я выйду здесь.

– Уверены?

– Да, спасибо.

Я расплачиваюсь и через ворота вступаю на аллею. Иду по ней, поворачиваю и направляюсь к дому, в который никогда не рассчитывала попасть, – но вот, попала. Картинка становится четче.

Все не так, как я себе представляла.

Длинное, приземистое кирпичное здание в форме буквы «Г», плоская крыша, ряд вытянутых окон. Не знаю, как называется этот стиль. И совсем не понимаю, к какой эпохе его отнести.

Подхожу к дверям, звоню. Все это совершенно не похоже на то, что я себе придумывала, поэтому даже не верится, что мне откроют – он, или она, да хоть кто-нибудь. По-моему, я уже и в него самого не очень-то верю. На одно мимолетное мгновение – вот я постучала, маленькая пауза, потом шаги в холле, кто-то возится с замком – мне становится страшно.

А Макс дома? Мне нужно кое-что ему передать.

Но мне не приходится произносить эту фразу, потому что дверь распахивается и на пороге стоит Макс. Оказаться с ним лицом к лицу, совсем близко – словно встретить человека, которого раньше видела только на фотографиях: вроде бы он и знаком до боли, но в то же время совершенно чужой, – и я поневоле задумываюсь, знаю ли его на самом деле или только думаю, что знаю.

На его лице появляется улыбка.

– Анна, – говорит он, – привет.

Всякое преимущество, которое, как мне казалось, я имела, явившись без предупреждения, с этой улыбкой исчезает.

– Привет, – говорю я.

Если мое появление Макса и удивляет, виду он не подает. Я-то думала, он изумится, запаникует – хоть на миг, прежде чем возьмет себя в руки и постарается меня выпроводить. Но нет. Он распахивает дверь – скрывать ему нечего – и улыбается. И что-то еще тут есть странное, и в первую секунду я не понимаю, что именно, но потом до меня доходит. На нем джинсы. Синие джинсы. И красный вязаный свитер, немного растянутый. Он стоит босиком. Вся надуманная грозность испарилась. Я никогда не видела его в джинсах. Словно он совершенно обычный человек.

– Хочешь зайти? – спрашивает он.

Я вхожу в холл, Макс берет у меня пальто, вешает в шкаф. Я снимаю ботинки, и их он тоже куда-то убирает. Он не произносит ни слова, пока мы разыгрываем этот ритуал гостеприимства – никаких вопросов, никакого «зачем ты пришла», – и меня это совсем сбивает с толку. И я вдруг начинаю оправдываться.

– Ты уж извини, что я вот так к тебе заявилась, – говорю я. – Самой неловко… Просто мне нужно было с тобой увидеться… А телефон мой сломался, давно уже, поэтому номера твоего не осталось. Я заходила к тебе на квартиру, но мне сказали, что ты съехал, а мне, м-м… надо кое-что тебе отдать, и вот я… Ты извини, надеюсь, я тебе не помешала, просто я никак не могла тебя поймать, потому и решила…

Макс дожидается, когда мои оправдания иссякнут. Смотрит на меня, и на лице у него что-то вроде веселого удивления. Я и забыла эту его невозмутимость. Как в его присутствии начинаешь замечать каждое свое лишнее движение.

– Да не переживай ты так, Анна, – говорит он. – Я рад тебя видеть.

Мы топчемся в холле. Он не приглашает меня внутрь, ничего не говорит, просто улыбается, словно я случайно выдала что-то смешное, и, чтобы заполнить паузу, я начинаю произносить вежливые банальности. Непринужденная светская беседа. Я хвалю дом: мол, какой уютный. Восхищаюсь холлом. Холл и вправду красивый. Длинный и очень светлый, слева, под окном, – низенькая скамья, справа – раздвижные двери в комнаты. Светлый деревянный пол у дальней стены плавно переходит в ступеньки изгибающейся лестницы. Яркие цветы в вазах.

– Спасибо, – говорит он. – Мне тоже нравится.

– Я тебя от чего-то отвлекла?

– Отвлекла? Да вот, как раз елку ставил. Вон в той комнате.

Это первая комната справа – гостиная. Две стены застеклены, деревянные рамы. В глубине комнаты стоит ель, живая, почти до потолка. Запах дерева и хвои, пол весь усыпан зелеными иголками – там, где он ее тащил. Коробки с игрушками и шариками, гирлянда на полу распутана наполовину. Рядом пила, обрубок ствола и пара веток, которые он отхватил, чтобы елка влезла в подставку.

Макс стоит в дверях у меня за спиной. Я ощущаю запах его пота. И всплеск желания.

– Ты ее наряжать собираешься? – спрашиваю я, чтобы не молчать.

– Это я оставлю детям.

– Что?

Вышло более истерично, чем я хотела. Он косится на меня.

– Детям моего брата, – говорит он. – Они приедут в понедельник.

Возьми себя в руки, черт бы тебя побрал.

– А, ясно, – бормочу я. – Как здорово.