Реальность где-то рядом

— Ты смеешься, — Кир вздохнул, — а дело серьезное. Я, наверное, беспокоюсь о том, о чем беспокоиться не стоит — все равно я ничего не могу изменить. Но не получается — не беспокоиться. Я вот фильм недавно посмотрел старый. Еще с только живыми актерами, немного наивный такой. Роботы там смешные. Ты его, наверное, хорошо помнишь, он в твое время не такой старый еще был… Сейчас ты, может, сам догадаешься. Понимаешь, сам саркофаг — он всегда в отдельной комнате стоит. Рядом там шкаф для личных вещей, комнатка для переодевания. Но у линейного оператора, который какую-нибудь магистраль контролирует, на экране не комнатки изображены. Там изображены линии, к которым прикреплены схематические фигурки людей в эдаких коконах. И вот смотрю я тот фильм и вижу нечто очень похожее — столб, а к нему люди прикреплены. В саркофагах. Аж жутко стало.

— «Матрица», — сказал Сергей.

Кир кивнул.

— С одной стороны, ничего общего: машины, использующие людей как источники энергии — нелепица какая-то. Мне вообще кажется, что им пришла в голову идея о виртуальности всего сущего, и потом они думали-думали, придумывали причину, по которой так может быть, да так ничего правдоподобного не придумали. А с другой стороны, единственное, чего не хватает виртуалу, чтобы стать автономным, — это возможности появления в нем новых единиц разума без участия реального мира. И тогда он может существовать сам по себе. И будут через пару тысячелетий по времени «вирта» его жители спорить и рассуждать, зародилась ли жизнь сама по себе или сложное устройство их мира — заслуга некоей божественной сущности.

— Ну это ты уж совсем загнул. — Сергей вздохнул, выпрямился. — Кажется, я краем глаза в одной из комнат кровать видел. Полежу немного, устал я что-то.

— Хорошо тебе, — сказал Кир с завистью, — тоже бы с удовольствием поспал, но не могу. Иди отдыхай, я тут буду.

Сергей кивнул и зашел в дом. Посмотрел на лестницу, потом повернулся и пошел в коридор, распахивая все двери. За четвертой по счету обнаружилась запыленная кушетка. Сергей зашел, остатками многострадального пиджака ее вытер. Посмотрел на грязную тряпку в своей руке, звонко чихнул и зашвырнул ее в угол После чего лег на холодный кожзаменитель грязно-желтого цвета и закрыл глаза. Сон накатил мгновенно.

// 0А. МОТИВАЦИЯ ПЕРСОНАЛА КАК ЗАЛОГ ПРОЦВЕТАНИЯ

Сергей открыл глаза и в первые мгновения никак не мог понять, что с ним и где он находится. Картинки недавних снов мешались в голове с недавними же воспоминаниями, и что из этого было настоящим, спросонья понять было непросто. Сергей помотал головой, приподнялся на локтях, огляделся. Серый тусклый свет лился из запыленного окна, освещая скудную обстановку комнаты: стол, стул, шкафчик у двери — на этом список предметов обстановки заканчивался, если не считать кушетки, на которой лежал Сергей. Чесноков встал, потянулся и подошел к окну. Провел пальцем по пыли — на стекле осталась полоса, через которую стали видны детали пейзажа и спина Кира — он, обхватив колени руками, сидел на земле чуть левее окна. «И что, — подумал Сергей, — он все время тут так сидел? Интересно, сколько я спал?» Уже собрался выйти из комнаты, но тут его взгляд упал на стол. На нем, покрытый все тем же толстым слоем пыли, лежал какой-то журнал. Сергей поискал взглядом что-нибудь, чем можно протереть обложку, не нашел, поморщился и вытер просто ладонью. Под пылью обнаружился коричневый картон с надписью «Книга учета амбулаторных больных». Заинтересовавшись, Сергей быстро пролистал журнал, но он был девственно-чист — просто разлинованные листы плохой серой бумаги. Сергей зевнул и захлопнул журнал, что-то покатилось по столу и упало на пол. Сергей нагнулся, подобрал упавший предмет. Это оказался карандаш. Чесноков хмыкнул, подошел к окну, поднес к стеклу руку и согнул палец, но стучать в стекло, чтобы привлечь внимание Кира, вдруг передумал. Вернулся к столу, раскрыл журнал и напряг память. Написал «CDX2112800», подумал, нерешительно дописал «2» и поставил звездочку. Присмотрелся — никаких новых символов на листе не появилось. Попробовал несколько других вариантов — результат был тот же, то есть никакого. Сергей вздохнул и попытки прекратил: то ли он неправильно запомнил код, то ли этот код здесь просто не работал. Идти к Киру на улицу почему-то не хотелось, спать дальше — тоже. Какие-то смутные тревоги бродили в глубинах подсознания, никак не желая оформиться в мысли.

Одиночество — не болезнь и не тоска.
Одиночество — отсутствие себя.
Не поиски несмысла,
Не бег от пустоты,
А скрип подкожно мышцы
Сердечной…

…Пойманной в тиски, — написал Сергей. Перечитал, усмехнулся. «Мышцы, — подумал саркастически, — на какой же строке кода у вас, друг Чесноков, начинается сердце? И чего в нем, интересно, больше — нулей или единиц?» Приложил острие карандаша к бумаге.