Реаниматолог. Записки оптимиста

Сразу напишу – выжил, сейчас находится в режиме малого сознания.

А поступил он в глубокой коме. Нейрохирург высверлил ему лунку в черепе и удалил сгустки крови, долгое время он находился на искусственной вентиляции легких, мозгам давали отдохнуть путем введения анестетиков.

А избил его сын. За что – не знаю.

Вернувшись еще на несколько лет назад, оказалось, что тот же нейрохирург удалял большую гематому у сынка. Кто его избил, история это умалчивает. Получается, что нейрохирург стал их семейным доктором.

Коллега хохмит:

– Самый вредный в нашем деле врач – нейрохирург. Вот ты их оперируешь, оперируешь, каждую неделю, а то и каждый день оперируешь, плодишь «зомбаков».

– Ну ты эт преувеличиваешь, – попробовал возражать нейрохирург.

– А че я преувеличиваю. Вот смотри, не спас бы ты этого оболтуса, он бы папу не избил. Ну какая от тебя помощь населению?

Я же вспомнил про депутата, который стал им после тяжелой черепно-мозговой травмы. А потом про другого подобного помянули депутата.

– Ну там мозг совсем не самый важный орган…

Каких только концов там не находили…

Сидим с коллегой, делимся байками в ординаторской. Я вспомнил, как у мужика изъяли фаллоимитатор из прямой кишки, он взоржал и поведал свою историю из практики:

– Поступил к нам как-то мужичок, издевались над ним собутыльники. А он такой характерный – зубы железом, худой, расписной синевой, как хохломская матрешка. Побои, гематомы, ушибы. В сознании, как что – не говорит. Прямая кишка ободрана. Внутри инородное тело.

Взяли в операционную. Выдавили под наркозом.

Там книжка трубочкой. Развернули. Санитарка гигикнула.

Энгельс «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии».

Все будет хорошо

Мужичку сейчас помогаем…

Курево – вот основная причина его недуга. Десять лет страдает, курить вмиг бросил, как конкретно прижало, но, к сожалению, поезд давно ушел. Хроническая обструктивная болезнь легких, тяжелое течение, анатомия легочной системы настолько изменилась (легкие перераздуты, площадь эффективной вентиляции уменьшена в разы), что сердцу стало сложно прокачивать кровь через легочные сосуды. Хроническое легочное сердце устало бьется в его широкой груди.

Сидит, пыхтит бедолага.

Он у нас уже лечился, тогда пришлось его на ИВЛ перевести, очень долго приходил к нормальный жизни, прошел через все круги реанимационного ада.

Сейчас, дабы не привести к подобному состоянию, когда пришлось бы сажать его на вентилятор, мы практически ежечасно обстукиваем его грудную клетку, дабы вытрясти из нее густые плевки. Бронхоскопию он очень тяжело переносит, держим этот инструмент как запасной. Ингаляции, обстукивания, обстукивания, ингаляции… Он уже себя грушей называет. Мужик молодец, очень стойко переносит все наши мучительные процедуры, кряхтит, пыхтит, но терпит.

Я уже перед очередным забором артериальной крови:

– Вам не больно? Может, обезболить место пункции?

– Не-не, делайте так. – Я ткнул тонкой иглой, в павильоне появляется алая кровь. – Ой, я даже и не заметил.

Вчера вечером он получил очередной, внеплановый бронхоспазм. Я уже собирался вызвать бронхоскопистов, но справились, и ночью он поспал.

Ох тяжко ему. Интересные рассуждения о жизни:

– Господи, и за что мне такие мучения? Вот бы мне раньше бросить курить!

– Ну сейчас-то уже поздно…

– Да, судьба, видать, у меня такая… Самое интересное, что коллега Михалыч практически совсем не пил и не курил совсем, уже давно в земле обитает, да и Кузьмич там же, а курил он меньше моего. Судьба, – чуть пауза, – а я вот пыхчу еще и вообще – счастливый человек, у меня дети выросли замечательные! Дерево я посадил и дом построил. Все у меня хорошо!

Хороший дядька…

18 января

Некое гнетущее впечатление произвело последнее дежурство…

Уж лучше бы поступали пациенты с алкогольными комами, а еще лучше – с ножевыми ранениями. Это, наверно, вас шокирует, но спасение больных с травмами вызывает некий азарт. Сама обстановка выглядит как в фильмах про спасателей – четкие команды врача, быстрые и несуетливые действия проверенных сестер, инвазивные процедуры. И если с момента травмы прошло мало времени, а хирург остановил кровотечение, то в большинстве случаев ответ на нашу интенсивную терапию виден практически сразу, и оттого – удовлетворение от работы, и понимание, что моя специальность нужна и востребована.

А вот последнее дежурство. Вы только представьте себе, что в обычной больнице, не в онкодиспансере, – из шести тяжелых пациентов четверо с опухолями, причем с опухолями в далекозашедшей стадии.

Вечером умерла старушка восьмидесяти лет, рак сигмовидной кишки, оперирована, разгрузили кишечную непроходимость, вывели кишку на бок живота. Давление сама не держала, дыхания самостоятельного после операции нет. Померла без мучений. Ну хоть пожила…

Другая старушка также не дышит сама, у нее тоже рак толстой кишки, все идет к финалу…