Реаниматор культового кино

И я собрал, сколлажировал все не вошедшие и вырезанные обрывки из интервью разных лет. Заметки, сделанные в айфоне, и прочие связанные со Славой записи в блокнотах. Получился некий микс, который хорошо передает наше многолетнее общение и действительно показывает, что каждый наш диалог превращается в «Безумное чаепитие» и новое приключение в Стране чудес.

Из Facebook автора. Пост от 24 января 2013 года

Недавно беседовали со Slava Tsukerman о поэзии и политике.

После этого разговора он прислал мне свое замечательное раннее стихотворение, написанное им в семь лет. Которое я с его разрешения публикую.

Ленин и Сталин всюду вместе,
Ленин и Сталин – люди чести.
Ленин и Сталин – наши вожди.
Под знаменем Ленина мы впереди.

Пучины: «Жидкое небо» – саундтрек без Emerson, Lake and Palmer и туалет без Харинга

Д.М.: Где именно родился фирменный звук «Жидкого неба»?

С.Ц.: Была общественная организация, которая называлась PASS – Public Access Synthesizers Studio. Это было такое большое помещение, лофт, в котором стояло множество синтезаторов различных модификаций. И туда могли прийти музыканты и за символические деньги час-другой поиграть на этих инструментах. Поскольку это было организовано для того, чтобы привить людям интерес к электронной музыке.

Д.М.: Там ты и встретился с Брендой и Клайвом, твоими соавторами по саундтреку. А с кем из них ты общался больше по музыке к фильму «Жидкое небо» – с Брендой или с Клайвом?

С.Ц.: Больше с Клайвом, потому что Бренда быстро уехала заниматься другими делами в Калифорнию, и оказалось, что с Клайвом мне гораздо легче найти общий язык, вообще весь рабочий процесс протекал очень легко. Я приносил мелодию. Когда речь шла о какой-то классике, я находил партитуру, Клайв запускал ее в компьютер, и мы с ним решали, что следует изменить, если нужно убрать какие-то лишние темы, как-то упростить или оставить как есть. А когда работали с придуманной мной мелодией, я ее просто напевал или наигрывал одним пальцем. После этого она также вводилась в компьютер. Вообще, по-моему, вопрос упрощения не поднимался, потому что и Марен Маре, и ранняя американская классика – это была довольно-таки примитивная музыка изначально. Значит, надо было выбрать инструменты и подставить их туда, и поскольку компьютер – не человек, то он придавал всему абсолютно прозрачный кристальный ритм, который не нарушается человеческим ритмом живого исполнителя. Эта компьютерная механистичность как раз и привносила электронно-механистический дух, который мне и хотелось добавить в фоновый звук фильма.

Д.М.: Насколько я помню, ты как раз в то время любил Emerson, Lake and Palmer. Не пробовал с ними договариваться о написании музыки к фильму?

С.Ц.: С ними не пробовал, потому что они несколько другого плана музыканты. Кит Эмерсон – великолепный пианист, и тогда его исполнение было открытием.

Д.М.: Ты был на их концерте?

С.Ц.: Нет. Я никогда не был на их концертах. Emerson, Lake& Palmer – это высокого класса техника. Эта совсем не примитивная, а высокотехнологичная музыка, полученная примитивными средствами. Как раз то, чего я не хотел от композиторов, которые старались сделать сложную музыку. А я хотел, чтобы было наоборот: взять сложные основы и сделать примитивную музыку. Должно было звучать наивно и примитивно, а вовсе не так, как Эмерсон.

Д.М.: То есть перед тобой стояли другие задачи?

С.Ц.: Да.

Д.М.: Это как в ситуации с Китом Харингом, да? С которым ты не смог работать.