Ребекка

It was the same at the Cote d'Azur, though to a lesser degree, and sometimes the studied indifference turned to familiarity, smirking and offensive, which made buying stamps from the reception clerk an ordeal I would avoid.	То же, хотя и в меньшей степени, было в "Кот-д'Азюр"; иногда же преднамеренное невнимание переходило в оскорбительную фамильярность, и покупка марок у ухмыляющегося портье превращалась в испытание, которое я предпочла бы избежать.
How young and inexperienced I must have seemed, and how I felt it, too.	Какой молодой и неопытной я, должно быть, казалась да и чувствовала себя.
One was too sensitive, too raw, there were thorns and pinpricks in so many words that in reality fell lightly on the air.	Слишком уязвимая, слишком впечатлительная, я ощущала "шпильки" и булавочные уколы в словах, за которыми не скрывалось ничего дурного.
I remember well that plate of ham and tongue.	Как хорошо я помню эту тарелку с холодным языком!
It was dry, unappetizing, cut in a wedge from the outside, but I had not the courage to refuse it.	Сухой, неаппетитный, нарезанный с острого конца, но отказаться от него у меня не хватило смелости.
We ate in silence, for Mrs Van Hopper liked to concentrate on food, and I could tell by the way the sauce ran down her chin that her dish of ravioli pleased her.	Мы ели молча, так как миссис Ван-Хоппер не любила отвлекаться во время еды, а глядя, как течет у нее по подбородку соус, я понимала, что пельмени пришлись ей по вкусу.
It was not a sight that engendered into me great appetite for my own cold choice, and looking away from her I saw that the table next to ours, left vacant for three days, was to be occupied once more.	Зрелище это не могло пробудить во мне аппетит к холодному языку; посмотрев в сторону, я заметила, что соседний столик, не занятый последние три дня, снова накрыт.
The maitre d'hotel, with the particular bow reserved for his more special patrons, was ushering the new arrival to his place.	Метрдотель, кланяясь так, как того удостаивались лишь избранные клиенты, препровождал на место вновь прибывшего гостя.
Mrs Van Hopper put down her fork, and reached for her lorgnette.	Миссис Ван-Хоппер положила вилку и навела на него лорнет.
I blushed for her while she stared, and the newcomer, unconscious of her interest, cast a wandering eye over the menu.	Я покраснела от стыда. Источник ее интереса, не замечая назойливого внимания, просматривал меню.
Then Mrs Van Hopper folded her lorgnette with a snap, and leant across the table to me, her small eyes bright with excitement, her voice a shade too loud.	Но вот миссис Ван-Хоппер со стуком сложила лорнет, перегнулась ко мне через столик и, сверкая глазками от возбуждения, проговорила громче, чем следовало:
'It's Max de Winter,' she said, 'the man who owns Manderley.	- Это Макс де Уинтер. Владелец Мэндерли.
You've heard of it, of course.	Вы, конечно, слышали об этом поместье.
He looks ill, doesn't he?	Он неважно выглядит, правда?
They say he can't get over his wife's death...'	Говорят, не может оправиться после смерти жены.
Chapter three	Глава III
I wonder what my life would be today, if Mrs Van Hopper had not been a snob.	Интересно, как сложилась бы моя жизнь, если бы миссис Ван-Хоппер не была снобом.