Ребекка с фермы Солнечный Ручей

После ужина Ребекка настояла на том, чтобы ей было позволено  вымыть  и  вытереть  посуду,  пока  миссис  Кобб  трудилась  над  платьем  с  энергией,  свидетельствовавшей о трудности  поставленной  задачи.  Ребекка  то  и  дело  покидала свой пост у раковины и, с тревогой склонившись над тазом, наблюдала  за положительными изменениями,  а  дядя  Джерри  время  от  времени  подавал  советы.

- Ты, должно быть, лежала на мосту, дорогая, - заметила миссис Кобб, -  так как краска не  только  на  локтях,  кокетке  и  лифе,  но  почти  сплошь  покрывает переднее полотнище юбки.

Так как платье стало выглядеть  немного  лучше,  и  настроение  Ребекки  начало улучшаться. Наконец, оставив платье сохнуть на открытом воздухе,  она  вошла в гостиную.

- Не дадите ли вы мне листик бумаги?  -  попросила  она.  -  Я  запишу  стихи, которые сочинила, пока лежала в краске.

Миссис Кобб села возле своей рабочей корзинки, а  дядя  Джерри  снял  с  гвоздя холщовый мешок с  обрывками  сетей  и  приступил  к  своему  любимому  вечернему развлечению - расплетанию узлов.

Вскоре перед Ребеккой лежали написанные ее аккуратным круглым  почерком  строки,  в  которые  она  внесла  некоторые   исправления,   представившиеся  необходимыми по зрелом размышлении. 

ДВА ЖЕЛАНИЯ

(стихотворение Ребекки Рэндл) 

Стояли вместе над рекой

(То было в штате Мэн)

Ребекка - с черною косой,

Со светлой - Эмма-Джейн. 

И Эмма-Джейн сказала вдруг:

"О, как хотела б я,

Чтоб тихой, ясною, как пруд,

Была вся жизнь моя". 

"Мне водопада шум милей!

Удел пусть будет мой -

Нестись стремительно с высот

Иль бурной бить струёй!" 

(Сказала это та из них,

Чьи волосы черны.

Не сестры эти девы,

Заметить мы должны.) 

Но ах, увы! Не знаем мы,

Что нам судьба пошлет:

Быть может, бури - Эмме-Джейн,

А мне - наоборот. 

Она прочитала стихотворение вслух, и Коббы нашли,  что  это  не  только  исключительно красивое, но и совершенно необыкновенное произведение.

- Я думаю, что если бы тот писатель, который живет на Конгресс-стрит в  Портленде, мог услышать твои стихи, он был  бы  изумлен,  -  сказала  миссис  Кобб. - Если меня спросят, я скажу, что твое стихотворение ничуть  не  хуже,  чем это его "Не говори мне в скорбных числах", и гораздо понятнее.

- Я никогда не мог сообразить, что это за "скорбные числа", -  заметил  мистер Кобб критически.

- Значит,  вы  никогда  не  изучали  дроби!  -  мгновенно   догадалась  Ребекка. - Послушайте, дядя Джерри и тетя Сара, может быть, вы напишете  еще  одно четверостишие, заключительное - такое, чтобы в нем были "мысли"  -  как  это обычно бывает у поэтов.

- Если  ты  можешь  выдавливать  из  себя  стихи,  просто  поворачивая  какую-то ручку, ну, тогда я скажу - чем больше, тем лучше; но  едва  ли  тут  можно приделать конец красивее этого, - заметил мистер Кобб.

- Нет, конец ужасный! - недовольно проворчала Ребекка. -  Нельзя  было  вставлять "мне". Я просто пишу стихи, и никто не знает, что это я  стояла  у  реки. Здесь должно быть написано "Ребекка" или "та, чьи волосы черны". И это  "наоборот" просто отвратительно. Иногда я говорю себе, что никогда больше не  буду писать стихи: так трудно сделать,  чтобы  все  вышло  правильно;  но  в  другое время они получаются у меня сами собой. Может быть, так будет лучше: 

Но ах, увы! Не знаем мы,

Что нам судьба пошлет,

И может дать она покой

Тому, кто бури ждет. 

Не знаю, хуже так или лучше. Теперь возьмемся за заключительный стих!

Через несколько минут поэтесса подняла глаза, сияющая и торжествующая.

- Оказалось - легче  легкого!  Вот,  послушайте!  -  И  она  прочитала  медленно, приятным, проникновенным голосом: 

Но что б ни ждало в жизни нас,

Уверенные в том,

Что воля Бога такова,

Мы счастие найдем. 

      Мистер и миссис Кобб молча  обменялись  восхищенными  взглядами;  дяде  Джерри даже пришлось отвернуться  к  окну,  чтобы  украдкой  вытереть  глаза  мешком с бечевками.

- Да как тебе это удается? - воскликнула миссис Кобб.

- О, это легко, - ответила Ребекка, -  все  псалмы,  которые  поют  на  молитвенных собраниях, очень похожи на эти стихи. В Уэйрхеме  есть  школьная  газета, которую печатают раз в месяц в  учительской  семинарии.  Дик  Картер  говорит, что редактор там, разумеется, всегда мальчик,  но  он  разрешает  и  девочкам попробовать что-нибудь  написать,  а  потом  выбирает  лучшее.  Дик  думает, что кое-что из моих стихов могут в ней напечатать.