Ребенок для плохого парня (ЛП)

Мое сердце вздрогнуло в груди. Это было хорошо. Я думала, что оставила его за ужином, опустившимся на пол у ног Джека, в то время как он подарил мне самый великолепный поцелуй в моей жизни. Джек захлопнул дверь своей машины. Порше был слишком дорогим, чтобы плохо с ним обращаться, но нам чертовски повезло, что, выйдя из ресторана, мы нашли машину на дороге возле него и одним махом набрали не менее ста миль в час.

— Что ты делаешь? — я потянулась к его руке, но у меня не хватило смелости прикоснуться к нему. — Джек, пожалуйста, успокойся.

Ярость напрягла его голос.

— Я вытащу тебя отсюда.

— Зачем?

— Чтобы этот хуесос больше не смог тебя преследовать.

Я не могу сделать глубокий вдох, а Джек смотрит на дорогу только для того, чтобы вовремя выкрутить руль и обогнать других автомобилистов. По-видимому, нормальные правила дорожного движения больше не применяются к человеку, который в одиночку привел город к своей первой игре чемпионата за двадцать пять лет.

Я понятия не имела, что сказать.

— Я в порядке, Джек. Что он сказал не так. Ты сломал его камеру.

— Ему повезло, что это все, что я сломал.

Он переключает машину на более высокую передачу и направляется к шоссе. Я думала, он успокоится, но каждая мучительная миля только сильнее накручивала его. Я знала, что он вспыльчивый, но он побелевшими костяшками схватился за руль. Он действительно так расстроился из-за меня?

Я не спрашиваю, куда мы едем. Он вывез меня из города и направился на Тиган Хайтс.

Это была часть города, где мне не место. Дома там стоили миллионы, а люди внутри стоили в десять раз больше.

Джек привез меня к себе домой.

Особняк не был безвкусным дворцом, который я ожидала, но он был закрытым, огромным и оснащенным бассейном, гидромассажной ванной и вечнозелеными деревьями, чтобы обеспечить неприкосновенность частной жизни. Он въехал в гараж на десять машин. Только четыре бокса были заполнены. Мерседес, один мотоцикл, который он восстанавливал, классический автомобиль и старая Тойота. Джек прошел мимо, но я указала на нее. Он даже не посмотрел.

— Старая машина моего отца.

Он ждал меня у двери в дом. Я вспомнила его досье.

— Твой отец скончался?

— В день драфта в Лигу, — он намеренно был жесток, таким способом скрывая боль. — Он не дожил, чтобы увидеть, как Рэйветс берут меня. Входи.

Экстравагантная гостиная Джека была слишком стильной для нас обоих. Комната была причудливым, нетронутым кусочком того, что должно было понравиться миллионеру, в комплекте с люстрами и характерными рисунками. Он показал мне кухню и столовую взмахом руки, но держался подальше от гостиной, которая, вероятно, не использовалась, с тех пор, как он купил дом.

Его логово было внизу, и это была настоящая мужская пещера. Он установил барную стойку и кожаные кресла, камин и каждую игровую систему, которую можно себе представить для настенного телевизора. Логово было тусклым, уютным и служило в качестве комнаты для наград. Он вешал не трофеи и награды, а майки и фотографии. Я задержалась рядом с газетными статьями из его средней школы и письмами от старых учителей и друзей, которые поздравляли его со всем, начиная с его игр в колледже до поступления в одну из самых престижных команд в Лиге.

Это был настоящий Джек, но даже в его знакомой обстановке он не пришел в себя. Он налил напиток и сразу же выпил его. Налил другой, прежде чем с ворчанием предложил мне что-нибудь.

— Джек, все в порядке, — сказала я.

— Он назвал тебя шлюхой, — он отказался от крепкого алкоголя и вместо этого открыл пиво. Бутылка дрогнула в его руке. — У меня было много девушек. Большинство из них легкодоступные, но ты не похожа на них. Я никому не позволю так о тебе говорить.

Как бы мне хотелось, чтобы мое сердце не трепетало так сильно.

— Я могу справиться с собственным пиаром.

— Это не было хорошим пиаром. Он просто хотел сфотографировать, как я попал в неприятности с новой девушкой.

Я приподняла бровь.

— Но это именно то, чего мы хотим. Люди должны видеть нас вместе. Эти фотографии расскажут историю о нас. Это будет доказательством того, что мы настоящая пара.

И поцелуй, снятый на камеру репортера, был достаточным доказательством, которое погубит нас или наоборот. Каждая часть моего тела все еще гудела от опьяняющих губ Джека. Моя кожа горела. В моем животе все переворачивалось. Части меня, которые никогда не должны были пульсировать для такого человека, как Джек, внезапно ожили.

— Мы не так хотели рассказать о нас людям, — сказал он. — Не большим чертовым заголовком, называющим тебя шлюхой. Господи, я пытался затащить тебя в постель с того дня, как нанял твою чертову компанию. Если ты шлюха, то самая задержавшаяся из всех, которые у меня когда-либо были.

— Разве это не мило.

Он поставил пиво на барную стойку и подошел ко мне длинными, уверенными шаги, заманив меня в ловушку прежде, чем я смогла расположить диван между нами.

— Послушай, Кисс. Я немного… защищаю тебя.

— С каких пор?