Ребенок (мой) моего босса

Этот нехитрый, но очень действенный приём Вероника освоила ещё на прошлой работе. Первый её босс был настоящим ублюдком и бабником. В то время Миша ещё только начинал карьеру, денег не хватало даже на макароны, не то что на его фирменный протеин, поэтому приходилось держаться даже за невысокую зарплату у невыносимо мерзкого босса.

Тогда-то Вероника и научилась своим «пяти секундам», что однозначно спасло её от тюрьмы. Женщина усмехнулась от одного воспоминания. Огрей она приставучего босса стулом, точно бы проломила ему череп – мебель в офисе была массивной и качественной. Именно в то время Ника освоила и расфокусированный взгляд. Смотрела так, чтобы никому и в голову не пришло, что она строит глазки.

Бабника удалось удержать на расстоянии, но стоило это многих бессонных ночей, которые Вероника либо проводила в слезах отчаяния, либо штудировала психологическую литературу. Пришлось научиться останавливать прежнего босса одним колким словом, и она выдохнула с облегчением, когда на собеседовании Гордеев посмотрел на неё как на бесполое существо.

Полгода у Гордеева были раем по сравнению с предыдущей работой. Никто не понимал, как Вероника выносит Всеволода Платоновича. Мужчины гадали, как слабая, хрупкая с виду женщина справляется с таким объёмом работы. Женщины недоумевали, как она не бросается на потрясающего, великолепного и сексуального босса. А Вероника просто наслаждалась тем, что она может работать, вместо того чтобы опасаться каждого совещания вне офиса (сколько раз оказывалась в ловушке!) или отбиваться от непрекращающейся осады.

И вот конец сказке!

Да, Вероника видела по изменившемуся взгляду Гордеева, что он сказал правду – мужчина захотел её. Но не понимала, с какой стати. Ни с того ни с сего! Скорее всего, это форма мести, издевательство. Но интерес есть, что бы ни служило подоплёкой, и это ужасно…

Всеволод очень красив. Высокий, с крепким накачанным телом – он тщательно следит за фигурой и выглядит как бог. Сильные руки могут и сжать до боли, и доставить невероятное наслаждение. А как босс целуется!.. Вероника зажмурилась и постаралась выбросить из памяти эти опасные моменты. Слишком хорош Всеволод, слишком уверен и опытен. Миша не так замечателен в поцелуях, увы…

Встрепенулась. Стоп! Миша лучше Всеволода, и точка! И не стоит забывать, что опасный хищник Гордеев никогда не обратил бы на неё внимания, если бы не беременность.

Вероника нашла в себе силы подняться и выйти из ванной комнаты. Тревожно осмотревшись, выдохнула с облегчением: Гордеев не поджидал в засаде. Улыбнувшись сравнению, она прошла к шкафу и, задумчиво перебирая вещи, попыталась понять, как жить дальше. Но чем больше размышляла, тем тяжелее становилось на душе.

Вздохнув, остановилась на простом светлом платье-рубашке и, перебрав воздушное облако кружев, выбрала белые изящные трусики. Осторожно снимая булавку с лейблом, проследила за спланировавшим на пол листком. Присев, подняла и, моргнув, уставилась на цену трусиков. Сколько?! За квадратный дециметр кружев?

Гордеев не скупился на обёртку своей новой игрушки, и это нервировало ещё больше. Теперь ему не только «спорное имущество» подавай, так ещё и её саму! Носителя, так сказать, если следовать жуткой терминологии босса и его двуличной бабки.

Одевшись, Вероника взяла телефон и покрутила в руках. Маме звонить не хотелось, из разговора с Мишей ничего хорошего не выйдет, но поговорить с кем-то было необходимо, иначе можно сойти с ума от происходившего в жизни безумия. И Вероника по памяти набрала номер подруги.

– Боже, Ники, – выдохнула Юля вместо приветствия, – я уже хотела Ваську на уши ставить!

– Жду от Василия конфетку за то, что сберегла его уши, – заулыбалась Вероника.

Сразу будто стало светлее. Таких, как Юля, наверное, больше не существует. Одним своим присутствием, весёлым голосом, ну и забавными историями о семейной жизни с мужем-полицейским подруга всегда поднимала настроение окружающим. Вероника откинулась на кровать и, глядя в потолок, слушала бесконечный поток возмущений подруги.

– Вот что я должна была подумать? – едва не кричала она. – Миша в тюрьме, Инна Михайловна уволена, в твоём офисе никого нет, а твой телефон вне зоны доступа! – Юля задыхалась от гнева. – Я думала, тебя уже убили и прикопали где-нибудь в лесу!

Вероника услышала всхлип и удивилась: она никогда не видела Юльку плачущей. Вина кольнула грудь, стало неловко оттого, что думала лишь о себе и ребёнке.

– Юля, прости, – попросила она. – Я и представить не могла, как ты волнуешься. Но разве мама не объяснила тебе, что произошло?

– Может и объяснила, – хлюпая носом, проворчала подруга, – но из её рыданий я поняла лишь слово «изверг».

– А Миша? – ещё сильнее заволновалась Вероника. – Его всё ещё не освободили?

– Не знаю, – недовольно ответили на том конце. – Его телефон тоже не в сети, а твоя мама…

– Я поняла, – вздохнула Вероника и снова попросила: – Прости меня, пожалуйста. Я не могла позвонить, потому что разбила телефон в больнице.

– Больнице? – встрепенулась Юля. – Что-то с ребёнком?