Ребенок, семья и внешний мир

Ребенку полезно знать всю мощь своей ярости. В гневе он, конечно, не будет ощущать себя безобидным. Вы знаете, на кого он становится похож. Малыш кричит, брыкается, а если он достаточно взрослый, то встает и трясет решетку кроватки. Он кусается и царапается, может брызгать слюной, плеваться и разбрасывать все вокруг. Если он по-настоящему непреклонен, то может задержать дыхание, побагроветь и даже забиться в припадке. В течение нескольких минут он действительно намерен убить или, по крайней мере, покалечить всех и вся, и даже не прочь попутно уничтожить себя. Естественно, что вы сделаете все возможное, чтобы вывести его из этого состояния. Однако можно утверждать, что если ребенок в ярости плачет и ощущает, что уничтожил всех вокруг, а окружающие все равно остаются невозмутимыми и невредимыми, то этот опыт значительно усиливает его способность замечать, что ощущаемое им реальным не обязательно является таковым и что одинаково важные фантазия и факт тем не менее различаются. Вам абсолютно точно не нужно пытаться разгневать ребенка по той простой причине, что существует множество причин, по которым вы не сможете удержать его от гнева, нравится вам это или нет.

Некоторые люди живут в смертельном страхе перед потерей самообладания, боясь того, что могло бы случиться, испытай они в младенческом возрасте ярость в полной мере. По тем или иным причинам случай проверить это должным образом так никогда и не представится. Возможно, их матерей пугал гнев. Спокойное поведение могло вселять в них уверенность, но в обратном случае они лишь запутывали ситуацию, когда вели себя так, словно гневный ребенок был по-настоящему опасен.

Малыш в ярости – самая настоящая личность. Он знает, чего хочет, каким образом может это получить, и отказывается терять надежду. Вначале ему вряд ли известно о наличии у него оружия. Он едва может знать, что его вопли ранят больше, чем, как он знает, создаваемый им беспорядок. Но в течение нескольких месяцев он начинает ощущать себя представляющим угрозу и то, что может и хочет причинить боль; и рано или поздно, пережив боль на собственном опыте, он узнает, что другие люди тоже могут страдать от боли и уставать.

Вам может стать весьма интересно понаблюдать за своим младенцем на предмет первых признаков того, что он знает о возможности ранить вас и намеревается воплотить ее в жизнь.

Теперь я хочу перейти к четвертому месту в списке причин плача – горю. Я знаю, что мне в такой же мере не стоит описывать вам грусть, как и описывать цвет тому, кто не страдает дальтонизмом. Тем не менее по разным причинам я не могу просто упомянуть грусть и забыть о ней. Одна из них заключается в том, что чувства детей весьма непосредственны и сильны, и мы, взрослые, хотя и ценим такие интенсивные эмоции нашего раннего детства и любим воскрешать их в памяти в определенные моменты, но давно научились защищать себя от власти почти невыносимых чувств периода младенчества. Если, потеряв горячо любимого человека, мы не сможем избежать мучительного горя, то просто погрузимся в траур, который понимают и терпят наши друзья. А затем рано или поздно можно ожидать душевного выздоровления. Мы не так легко открыты острому горю в любой момент дня или ночи, как это происходит с маленькими детьми. Собственно говоря, многие люди защищаются от мучительного горя так эффективно, что не могут воспринимать вещи настолько серьезно, насколько желали бы: они не могут испытывать глубокие чувства, которые хотели бы испытать, потому что боятся чего-то настолько реального. И они оказываются неспособными нести риски, связанные с любовью к определенному человеку или вещи; избегая их, они могут многое потерять, пусть и получают выгоду благодаря хорошей защите от горя. А как люди любят грустные фильмы, заставляющие их проливать слезы и показывающие, по крайней мере, то, что они не потеряны для искусства! Рассуждая о горе как о причине детского плача, хочу вам напомнить, что для вас совсем не легко будет вспомнить горе ваших младенческих лет. Поэтому вы не способны поверить в горе собственного ребенка, открыто выразив ему свое сочувствие.

Даже дети могут выработать мощную защиту от несущей боль грусти. Но я попытаюсь описать вам грустный плач младенцев, существующий в реальности, который вы почти наверняка слышали. Я хотел бы помочь вам рассмотреть значение и ценность грустного плача, чтобы вы могли знать, что делать, если его услышите.

Полагаю, что, когда ваш ребенок продемонстрирует умение плакать от грусти, вы сможете сделать вывод о проделанном им большом пути в развитии своих чувств; и все же напоминаю, что, как и в случае ярости, вы ничего не выиграете, пытаясь вызвать грустный плач. Вы не сможете расстроить его больше, чем разозлить. Но тут существует разница между яростью и горем, потому что, хотя ярость и является более-менее прямой реакцией на фрустрацию, горе предполагает довольно сложные процессы в разуме младенца, которые я попытаюсь описать.