Ребята и зверята

Как большинство совхозных ребят, он привык бережно, по-хозяйски относиться к природе, к животным, к птицам и растениям. С детства он твёрдо знал, что живое существо — не игрушка, не забава, и так же, как и он сам, оно хочет есть и пить. Надо дать ему пищу и отдых, и тогда оно будет довольным, здоровым, и людям от него будет радость и польза.

Но как накормить этих уродов, когда они не хотели подбирать ничего на земле и от курицы ничего не брали?! Они всё целились по верхам на мух и букашек, топтались у стен и возле стеблей, а все мошки и букашки от них без вреда улетали. Топтались, прицеливались — и всё без толку.

Андрюша пальцем пытался пропихнуть им в глотку крошки яйца, творогу. Так иногда удаётся выкармливать квёлых, слабеньких индюшат. Но дрофята оказались упрямее индюшат. Они вырывались из рук, упирались и немедленно выплёвывали всю пищу. И стонали... стонали... стонали...

— Ни одной даже самой малюсенькой мушки за весь день! Ни одной!.. На глазах погибают от голода. А мы всё только на это любуемся! Э-эх, мы!..— И Андрюша, чтобы помочь неудачникам, рывком смахивал в ладошку со стола мух, а заодно уж, случалось, чашки, тарелки и блюдца.

Дрофята становились наказанием для дома специалистов.

Андрюша и его соседки по дому — дочери зоотехника Галя и маленькая Катря — жертвовали им все гостинцы: конфеты, пряники, пастилу. Но дрофята отворачивались даже от этого. И всё пуще стонали.

Нельзя было видеть такое страдание спокойно:

— Не может быть, папа, чтобы в твоём институте не изучали, чем нужно выкармливать разных птенцов! Не учили? И мама не знает?! А что же тогда вы изучали? — Хлопчик с укором глядел на родителей.

А на другом конце террасы, в квартире другого специалиста, Галя тоже грызла родителей — зоотехников.

— Это же недопустимо! — не без яда восклицала она.— Для зоотехников это же неприлично: у них на глазах погибает от голода молодняк! А они, видите ли, не знают, чем выкармливают дрофят! Пойдём-ка, Андрюша, к деду на пасеку... Он хоть вовсе неграмотный, а уж придумает, как нам помочь...

От деда, с пасеки, ребята притащили кусок сота с белыми живыми личинками трутней. Полуживые от слабости, птенцы мигом их разглядели и начали подпрыгивать и выклёвывать личинки прямо из рук. Проглатывая с воском, давились, торопились, выклёвывали и всё время восторженно тюкали.

На другой день Галя помогала хозяйкам пропускать через мясорубку фарш.

Дрофята вылезли из-под курицы и опять подковыляли к столу.

— А всё-таки они у нас бледные какие-то, неустроенные. Как вылинялые... и шатаются... Может, фаршиком их подкормить? — Андрей протянул птенцам мясо.

Дрофята аж затряслись. Толкаясь и опять тюкая, засуетились они у стола. Глаза у них загорелись. Они прыгали, хватали, глотали, давились, хватали опять и дрожали от жадности.

С этого дня началось их благополучие.

Теперь ребята знали: требуется доставать мясо, червей, лягушек, насекомых. Ведь у дрофы есть желудок! Всё устроилось неожиданно легко. В хозяйстве было много мышей, крыс, разных вредителей полей. Тушки их никому не были нужны.

Скоро дрофят нельзя было узнать: они выросли, пополнели, похорошели (то есть стали ещё безобразнее) и ещё независимее гуляли, где только хотели.

Курица всё ещё бегала за ними и по-прежнему пыталась их опекать. Но её «дорогие цыплята» вспоминали о матери, только когда им хотелось поспать. Они лезли под её пуховую юбочку и почти поднимали маму на окрепших плечах. И хотя сыты они теперь были по горло, их стоны звучали так же голодно-сиротливо.

Время шло. Дрофята ещё подросли, и курица бросила их.

Дрофичи и в ус не дули. А у них, правда, к этому времени отросли возле клюва белёсые усы, жёсткие, как щётка. Под подбородком болталась пустая кожа — мешок для запаса воды — и вместе с пушистой грудью походила на окладистую белую бороду. Дрофята были крупнее и массивнее петухов. И крепко стояли на собственных, одетых в короткие штаны мускулистых ногах.

Вскоре дрофичи начали надуваться и топорщиться друг перед другом. Покрасовавшись и с этой и с той стороны, они, как индюки, смешно закидывали кверху носы и делали что-то вроде: «Пых!»

— Плюнул! — кричала, заливаясь смехом, маленькая зоотехникова Катря.— Вот этот на этого... плюнул! Вот так подступил и в лицо ему: пых!

Но почему-то как раз в такое хорошее время курица — бывшая мать — вздумала к ним придираться, постоянно ввязывалась в их игру и клевала обоих. Находила их спящими и тотчас принималась бить.

За нею и весь курятник вдруг с яростью разглядел в них чужаков. Петух с криком гонял их по двору. Куры слетались на крик, сбивали их с ног, наступив на крылья, топтали, долбили.

Большие, но неуклюжие дрофята, со своими смешными движениями и деликатными индюшачьими ужимками, совершенно терялись перед таким оголтелым натиском.

Несколько раз ребята отнимали дрофят, жестоко избитых в кровь.

Сменили драчуна-петуха! Продали соседям подлую курицу!

Но только это успели исполнить, как одного из дрофи-чей увезли в город и подарили в зоопарк.