Прежде чем написать эту главу, я много размышлял о соотношении духовного знания (психологического, религиозного, мистического, оккультного, магического) и знания научного.
Изначально мой интерес был сфокусирован только на научном знании, ведь я искал объективности. Я искал Истину, не зависящую от наблюдателя. И воспринимал существующую оппозицию духовного и научного знания некритично, чисто автоматически, постольку, поскольку она была "прописана" в общекультурном обиходе современного человека. Но постепенно, занимаясь наукой и философией, я осознал не просто неправильность, а очевидную глупость этого противостояния да и вообще - разделения.
В процессе освобождения от привязанностей я столкнулся с эффектами, которые прежде считал несуществующими и относил к "сказками слабого мышления".
Чтобы понять и интерпретировать свой новый опыт, я обратился к проверенному инструменту - "объективной науке". Однако наука никак не объясняла подобные испытанным мной ощущения и возможности, объявляя их попросту "субъективными", ненаучными и даже выдумками.
Такая интерпретация меня не устроила, и я стал искать ответа в религиозных учениях. Религии и религиозные учения не только признают эффекты, с которыми я столкнулся, но и видят в них доказательства существования Бога. Соответственно и объяснения дают типа "Это Божественное чудо".
Увы, такое объяснение не показалось мне особо ценным, ведь само по себе оно ничего не объясняло.
Тогда я решил, что мне необходимо самому исследовать новые для меня эффекты, причем исследовать научными методами. Научное исследование требует наличия объекта исследования, проведения эксперимента и создания объясняющей теории.
И я занялся исследованием:
-- практик (они приводили к новым эффектам)
-- эффектов (они, собственно, и требовали объяснений)
-- существующих объяснений эффектов (почерпнутых из различных учений)
С этой позиции я определил духовность как науку о саморазвитии человека, включающую набор определенных практик, открытие новых эффектов и т. д. И - методы, направленные на отыскание путей развития и новых знаний.
В целом можно сказать, что пропасть между научным знанием и духовным знанием исчезает сразу после освобождения мышления от фанатичной приверженности существующим моделям, как религиозным, так и научным
Покончив с фанатизмом, мышление приобретает целостность, в которой легко уживаются несколько концепций, и в которой критерием выбора концепции становится не ее происхождение (наука/не наука), а ее полезность, эффективность для принятия решений в каждой конкретной ситуации.
Для целостного мышления граница между "психическим" и "физическим" - всего лишь условная, хотя и полезная граница. Осознать ее - в нашем случае означает осознать условность всех физических законов и научиться управлять новыми возможностями.
Для начала я обратил пристальное внимание на область, где законы физического мира ставятся под сомнения естественным путем - на свои сны.
Даже в "обычном" сне мы часто испытываем много такого, о чем и мечтать не смеем в обычной жизни. Во сне можно быстрее бегать, летать и т. д. Беда в том, что все это малоуправляемо, это не осознанно, не... А жаль, правда?
Я раньше относился к снам просто как к снам: "опять что-то приснилось". Однако практики повышения осознанности, то есть понимания происходящего, со временем привели к тому, что моя осознанность, развиваемая днем, пришла и в мои сны. Мои сны стали осознанными, такими, в которых я понимал, что это сон, и в которых я обрел возможность управлять своими действиями.
Вначале осознанные сновидения случаются очень редко - краткие вспышки осознания на фоне обычного сна. Но каждое такое сновидение на раннем этапе - это событие, дающее большую встряску привычному восприятию мира.
Соответственно, при регулярных практиках осознания и медитациях такие сны снились мне все чаще.
Со временем я выделил четыре основных фазы становления осознания сновидений:
-- повышение управляемости сном
-- повышение длительности осознания во сне
-- переход в состояние свидетеля снов
-- переход в осознанный сон без сновидений
Когда я привык к осознанным сновидениям, они стали естественной частью моей жизни. Я научился увеличивать продолжительность сновидений, управлять своим телом и "картинкой". Устраивание сексуальных оргий или акробатических этюдов во сне довольно скоро уступило место исследованию: я занял позицию стороннего наблюдателя в собственном сне. Я стал свидетельствовать свои сновидения.