Речи

{15 αλμην — чтение. восстановляемое по речи. Forster'ом. Reiske предлагал λΰμην или λαίβην, Prins άτην.}

94. Да что долго говорить? Чем я доказывал, что зрителей танец не развращал, где я упомянул и о правителя х, это служить доказательством в защиту и песен. Ведь те, кто вместе с пляской воспринимали и песни, если они оказались нравственными, свидетельствуют, что ни то, ни другое не ведет к развращению. Действительно, если бы танец не был злом, но песни—таковы, во всяком случае, они боли бы развращаемы, если не тем, то этими. На самом деле, они не были развращены. Итак и то, и другое непричастно порче. Ты же больше, чем нужно, строг и срезаешь прелести мирной поры, как с луга.

95. Следовательно, та речь, какою он особенно при-влек к себе толпу и какая у большинства на устах, — а те, кто привыкли восхищаться, не отдают себе отчета, почему восхищаются, — скорее похожа на слово тирана, чем на доказательную речь. Так, помянув о стуке ногою [16] людей, помогающих исполнению, он говорит, что у них надо бы отнять всю ту часть ноги, сколько выставляется из сандалии. Почему, ради богов? Или только потому, что ты так решил? Значит, занимая положение оратора, ты присвояешь и роль судьи, от доказательства того, что они вредят, уклонившись, но говоря, чему бы следовало их подвергнуть, если бы они были уличены? Нет, но уличи. Ведь ты — обвинитель, а назначать наказание дело другого лица. Но, полагаю, он назначил наказание, не будучи в состоянии по отсутствию улик утверждать, что те, кто вызывают шумные одобрения, ведут к изнеженности.

{16 τά άπδ τον ποδός срв. стр. 321, примеч. 2.}

96. «Ногою, говорит он, ломая сцену». Значит, ты скорбишь за подмостки и в том твоя претензия? Но разве ты вообще тяготишься стуком? Значит, те, кто мечами ударяют в щиты в сирою и вперед потрясают души страхом, заслуживают, чтобы им были отрублены руки в длину мечей? Α те, кто угождают богам кимвалами, — и тут нередко предоставляется работа и ногам, – и те, кто умилостивляют божество тимпанами, чему заслуживают подвергнуться? Сколько надо отрубить им?

97. Но, чудной человек, плясунам нужно больше стука, который направляет, как надобно, песни хора и будет содействовать ритмичности движений плясунов. А такой стук простой ногой достаточен не был бы. Нужно, чтобы известная железная палочка, исходящая от подошвы, производила достаточный звук. Вот почему, следовательно. ты отнимаешь ногу у помощников и подражаешь той древней жестокости, советуя отрубать ноги, как некоторые — руки, скорее же, по тем же соображениям, и руки, и головы, руки, сколько их носит бубен, так как они стремятся производить помощью их больше шума, головы, потому что они надели на них шлемы, а над ними подняли султаны.

98. Трагиков же делай короче, подрезая колени, так как, поднявшись на котурны, они ухитрились превысить прочих, а трубача тебе остается зарыть живым, так как ни одна часть его тела, скорее даже и все тело не равны мерою трубе. Опускаю многое, лук, стрелу, дротик, копье, кирку, плуг, что, раз восторжествует твое решение, будет причиною увечья людям, ими владеющим. Ведь если надлежит отрубать у людей от тела столько, каковы орудия, в коих они нуждаются, то, смотря по величине этого орудия, одни подвергнутся смерти Гипполоха [17], другим, если они не замедлят подвергнуться возмездию, надлежит сравняться с детьми Алоея [18], так что и за те осадные орудия, какие подвигают к стенам, предстоит поплатиться. Видишь, куда доходить дело, вследствие гнева твоего на сандалию.

{17 II. XI 145 sq.}

{18 Odyss. XI 311 sq.}

99. Далее, может быть, иной возразить: «Почему же, если считаешь, что этот предмета свободен от вреда, сам воздерживаешься от него и не пускаешь юношей?» Это потому, что таков, любезнейший, мой труд, что едва можно оправиться с потребностями школы. Ведь Гермес, являясь, отвлекает и от трапезы, и от ванны, и приходится, отказавшись от всех посторонних удовольствий, быть приковану к речам. Поэтому и толпе я представляюсь тяжелым [19], так как они не принимают во внимание необходимости, которая замыкает меня безвыходно. Я же стал даже изменником своему здоровью вследствие ненасытности в трудах, и, нимало не уступая внушениям близких и друзей, представляюсь безрассудным. Как же, следовательно, стал бы я являться на спектакль и повиноваться зазыву плясунов, будучи связан столь любимым предметом дома?

{19 Срв. orat. II, т. П, стр. 68 слл.}

100. Юноше же будет можно смотреть на плясуна, теперь же нельзя, и ревность в чем впоследствии не будет для него непозволительной, к тому теперь приверженность его не будет благоразумной. Почему? Из Дельф приходит к тебе совет, который хвалить надлежащую пору. Настоящее же время пора чего? Трудов и ученья. Α последующее пора чего? Вместе серьезных занятий и развлечений. Итак, тот, кто торопится, преступает своей поспешностью закон и терпит убыток от преждевременности.