Речи

{21 Конструкция ιν дательным, вместо простого дательного, срв. т. II, стр 232,1.}

110. А что больше всего удручает человека, смерть детей, как не снесет тот, кто видит, как пятьдесят сыновей падают мертвыми на глазах отцов, как зарезывают дочь вместо жертвенного животного, при чем отец подводит ее, и опять других убивает собственноручно мать, то в припадке безумия, то сознательно. А что и той пришелице из Колхиды не принесли пользы её козни против собственной родины, а тому, кто спасся, его невнимание к своей спасительнице, все это уроки, удерживающие от подобных преступлений.

111. Прекрасна для жизни и выносливость. Ей научит нас итакиец, который, после долгого плавания по морю, пещеры циклопа и той, что много голов протягивает над проливом, сносил дома удары и толчки слуг. И вообще, слыша ли о подвигах людей честолюбивых, или проступках людей опрометчивых, или чрезмерных несчастьях, одному мы научаемся подражать, другого избегать.

112. Поэтому, пока процветала профессия трагических поэтов, они являлись в театр общими учителями народа. Α после того как они погасли [22], а люди более состоятельные стали пользоваться обучением в школах [23], толпа же была лишена того, некий бог, пожалев необразованность толпы, ввел на смену пляску как некое наставление толпе о древних деяниях, и теперь золотых дел мастер сумеет поговорить с питомцем школ о доме Приама и Лая.

{22 Срв. т. I, стр. 5, orat. I § 8 и проч.}

{23 μονοεϊον, срв. стр. 380.}

113. Искусство, озабочиваясь тем, чтобы души бодрствовали, нередко, остановив голос хора, учит фигурами воспринимать факт. И когда представляют Афину, разуметь Афину, когда — Посидона, Посидона, и — Гефеста, Гефеста еще не очень большое дело, но при помощи Афины Посидона, при посредстве Гефеста Афину, Ареса — Гефеста, — Ганимеда Зевса, Ахилла — Парида, это разве не пригоднее всяких загадок к изощрению душ?

114. Поэтому тот, кто быстр на это, тот нелегко поддается обману в прочем. Одно и то же полезно и толпе, и более развитым людям. Первых это может научить тому, чего они не знают, а другим напоминает то, что они знают. И если более тупую душу мы считаем менее пригодною к деятельности, то поощряемую плясунами разве не назовем способною воспользоваться обстоятельствами?

115. Хочешь узнать, как сможешь поднять душу, подавленную печалью, и облегчить ее? Взяв человека, лишившегося самых дорогих ему родственников или денег, или ставшего жертвою крайнего издевательства, или побитого, веди его в театр, покажи ему при посредстве плясуна древние царства сокрушенными и облегчишь его. С тиран-нов перенеси его мысль на веселые процессии и праздники и скоро увидишь, как уныние его проходит, если и не все, то в значительной степени. Поэтому плясун немного уступает в помощи горюющим ритору.

116. Но, если созерцание статуй богов делает более добронравными этим зрелищем, этот дает тебе видеть на сцене образы всех, не в камне воспроизводя их, но представляя их собственною персоною, так что даже совершеннейший скульптор уступает первенство плясунам в оценке красоты в этой области. В самом деле, какая живопись, какой луг — зрелище, приятнейшее пляски и плясуна, который водит зрителя по роще и располагает на отдых под деревьями стада быков, коз, овец, ставит пастухов, оберегающих стада, причем одни играют на свирели, другие на флейтах, одни за этими, другие за иными занятиями? Кто не станет мягче к жене и рабам, принимаясь за ужин после такого зрелища, когда удовольствие от этого спектакля в значительной степени живет еще в душе? Какие сны посетят, вероятно, спящего после этих картин? Мне кажется, они будут увлекательны.

117. Кто, будучи стариком или вялым, один не станет подвижнее, чем свойственно его характеру, другой, чем допускает возраст, под воздействием их прыжков? Корабли ли феаков или их обороты больше основания уподобить в быстроте мысли и птице? Возможность заметить с точностью всякую подробность исполняемого ими действия нередко вследствие быстроты ускользает, вследствие частого перехода тела в любую новую фигуру. Каждый из них чуть не египтянин Протей. Скажешь, пожалуй, под воздействием жезла Афины, что меняет наружность Одиссея, они являются во всяких видах, стариками, юношами, смиренными, высокими, унылыми, расслабленными, слугами, господами. Иной станет всматриваться в их ноги, нет ли у них преимущества, какое было у Персея.

118. Подивится ли кто нибудь больше непрерывности вращения в толпе или внезапной неподвижной остановке вслед за тем или образу, сохраняемому при стоянии? Они носятся кругом, словно окрыленные, кончают неподвижным стоянием, словно приклеенные, а стоянию отвечает и образ. Другой больший труд остановиться вместе с песнью. Таково знание меры в среде плясунов. Наслаждение от них городам не соединяется с каким-либо злом.