Речи

{4 Cod. Theodos. XVI 10, 3 «quamqu:in) omnis superstitio penitus eruenda sit, tame и volumus ut acdcs tcmplorum quae extra muros sunt positae intactae incorruptaeque consistant.}

{5 О Юлиане, срв. orаit. XVIII § 11, vol. II pg. 240, 10 sqq.}

{6 При чтении όέ όεόρακώς // μέλλων необходимо бы было восполнение Reiske άπέϋανεν.}

{7Μνσών λεία, пословично. Sal:mann, Spriclnvortcr bei Libaiuos. S. 41. }

11. Так на предмет первой важности направлены дерзкие покушения, на какие отваживаются в своей наглости против деревень эти люди, которые утверждают, что борются с храмами, а война эта служит источником дохода, так как, пока одни нападают на храмы, другие похищают у бедняг их имущество, как сбережения с дохода с земли, так и насущный хлеб Так напавшие уходят с добром, награбленным у взятых ими приступом. Λ им этого недостаточно, но и землю они присваивают себе, заявляя, что она посвящена, и многие лишаются отцовских поместий из-за ложного наименования. Между тем на счет чужих бедствий роскошествуют те, которые, как они утверждают, умилостивляют своего бога голоданием. Если же разоренные, явившись в город к пастырю, — так они называют человека, далеко не безупречного, станут плакаться, сообщая о насилиях, каким подверглись, пастырь этот обидчиков похваляет, а обиженных прогоняет, считая их в выигрыша и в том, что еще мало пострадали. 12. Между тем и они твои подданные, государь, и люди настолько более пригодные, чем их обидчики, насколько работящие люди полезнее тунеядцев. Первые напоминают пчел, вторые трутней. Только прослышать они, что в деревне есть, чем поживиться, тотчас она у них, оказывается, и жертвы приносить, и творит не позволительный вещи, и нужен против неё поход, и «исправители» тут как тут — это название прилагают они к своему, выражаясь мягко, грабительству. Одни, правда, пытаются скрыть свою работу и отпираются от своих дерзких поступков,—если назовешь его разбойником, оскорбляешь,—но другие тщеславятся и гордятся ими, тем, кто не знает, рассказывают о них и объявляют себя достойными почестей. 13. А между тем, что это иное, как не война с земледельцами в мирное время? Ведь от того беда их не меньше, что они страдают от соотечественников, если даже не более возмутительно, что люди, которые в смутную пору были бы, конечно, их защитниками, претерпевают от них в спокойное время те насилия, о каких я рассказал.

14. Однако, какие вести заставили тебя, государь, собирать военные силы, подготовлять вооружение, совещаться с военачальниками, одних посылать, куда требуется, другим посылать приказы по делам, не требующим отлагательства, третьим отвечать па запросы? Эти новые укрепления и летние труды, что значит все это и какую цель имеет в виду? Что дает городам и деревням возможность жить в безопасности, спать крепко и пе тревожиться ожиданием ужасов войны, но быть всем уверенными, что, если какой враг и явится, он уйдет, скорее сам пострадав, чем причинив зло? Поэтому, когда при том отпоре, какой ты оказываешь внешним врагам, одни из твоих подданных ополчаются на других, не давая им участвовать в общих благах, разве они не унижают, государь, твоей предусмотрительности твоих забот и трудов? Как же своими поступками они не вступают в борьбу и с собственной твоей волею?

15. «Мы, говорит, наказывали нарушителей закона, не дозволяющего приносить жертвы, и тех, кто их приносит». Лгут они, государь, когда так говорят. Никто из этих людей, неопытных в судебном деле, не дерзок до такой степени, чтобы претендовать стать выше закона, говоря законы, разумею законодателя. Неужто ты поверишь, чтобы те, которые трусят и перед хламидой сборщика податей, смели ставить ни во что царскую власть? С их стороны это именно заверялось не раз у Флавиана, но изобличено ни разу не было. Так и сейчас. 16. Вот я вызываю этих печальников о законе. Кто видал кого-либо из этих людей, разоренных вами, за совершением жертвы на алтарях, чего пе дозволяет закон? Какой юноша, какой старик, какой мужчина, какая женщина [8], кто из жителей той же деревни, не согласный с приносившими жертву в религиозных убеждениях, кто из окрестных жителей? И вражда, и зависть внушает соседям не мало побуждений к тому, чтобы с охотой выступить с обличением, по однако никто не выступал ни из тех, ни из других, дай не выступить, боясь ложной клятвы, не говоря о плетях. В чем же доказательство вины, кроме заявления этих господ, что те приносили недозволенные жертвы? По государю этого не будет достаточно.

{8 Срв. стр. 192.}