Речи

21. Если же они ссылаются мне на писания в тех книгах, которых, по их словам, они держатся, а противопоставлю им те действия против этих людей, какие они дозволяли себе с такой легкостью. Ведь если бы это не было так, они не стали бы вести и роскошной жизни. На самом деле, мы знаем, как они проводят дни, как проводят ночи. Правдоподобно ли, чтобы люди, не останавливающееся перед этим, стали бы остерегаться и тех поступков? Но столько святилищ во стольких деревнях уничтожено жертвою издевательства, наглости, корыстолюбия, нежелания совладать с собою. 22. Вот тому свидетельство: в городе Берое была медная статуя, Асклепий в образе красивого сына Клиния, где искусство воспроизводило природу. В нем было столько красоты, что даже те, кому представлялась возможность видеть его ежедневно, не могли насытиться его созерцанием. Нет столь бессовестного человека, который дерзнул бы сказать, что ему приносились жертвы. И вот такое произведете, отделанное с такой за-тратой труда, с такой талантливостью, разрублено в куски и пропало, и руки Фидия поделило между собою множество рук, Из-за какой крови? Из-за какого ножа? Из за какого обряда, законом исключенного? 23. Как в этом случае, не будучи в состоянии заявить о какой-либо жертве, они все же розняли Алкивиада, а вернее Асклепия, на несколько частей, лишая город статуи, служившей ему украшением, так, нужно думать, обстояло у них дело и с деревнями. Жертвы не приносил никто, а храмы, где жители отдыхали после труда, разрушены, большие и малые одинаково. И люди, тому подвергшиеся, напоминают потерпевших крушение, которые попадали с кораблей, на коих плыли. 24. Какая же из двух сторон заслуживаете наказания: те ли, кто соблюли законы, или те, кто противопоставили им собственную волю? Если недопустимо, государь, неповиновение твоим указам, и те, кто жертвы не приносили, оказываются послушными им, а противно им поступили те, кто погубили имущество, которое, по твоему решению, должно было оставаться за его владельцами, то люди, подвергшее наказанию, самым этим себя подводят под ответь, Ведь они подвергли возмездию, какому не надлежало, оставив жизнь тем, кого обвиняли, а постройки, которые, как предмет неодушевленный, обвинить нельзя было, срыв до основания.

25, Но как бы несомненно не было тут состава преступления, их делом было доказать, что эти люди заслуживают возмездия, а наложить наказание, то было делом судьи. А в судье недостатка быть не могло, так как все провинции подчинены им. Так и родственники убитых наказывают убийц речами с своей стороны, а приговором судей. Никто, схватив меч на убийцу, не опускает его на его шею, прибегая, вместо судилища, к собственноручной расправе, не поступают так даже ни с грабителем могил, ни с изменником, ни с иного рода преступником, ни раньше, ни после, но вместо мечей служат доносы, жалобы, иски. 26. И я полагаю, судью удовлетворяет, если наказание соответствует требованию закона. Но эти господа одни из всех творили суд над теми, кого обвиняли, и, постановив приговор, сами исполняли обязанности палачей. Чего же добивались они при этом? Чтобы почитатели богов, недопускаемые к своим обрядам, склонились к их верованиям. Но это крайняя наивность. Кто не знает, что под влиянием самых притеснений, коим они, подверглись, они больше, чем в прежних условиях, преклоняются пред богами? Так поклонники физической красоты от помехи в любви сильнее увлекаются ею и становятся поклонниками более упорными. 27· А если бы разрушением достигались перемены убеждения в этой области, давно бы храмы были разрушены по твоему приговору. Ты бы давно охотно увидал такую перемену. Но ты знал, что не сможешь этого достигнуть. Вот почему ты воздерживался от разрушения этих храмов. Л этим людям, если они надеялись на что либо подобное, следовало приступить к этому при твоем содействии и дать владыке участие в этом рвении. Возможно было бы, полагаю, без нарушения законов успеть в том, чего они желали, более правильным путем., чем прегрешая против них.

28. Если же они скажут тебе, что некоторые становились иными под влиянием этой их деятельности и присоединились к их верованию в божество, то да не ускользнешь от твоего внимания, что они называют людей, которые стали таковыми по видимости, а не на самом деле. Последние нимало не отказываются от своих убеждений, а заявляют так. Это значишь, что не эти стали чтить вместо одного другое, но что те люди вдались в обман. Они, действительно, являются для участия во внешней стороне культа и на сборища этих людей и проделывают все те церемонии, что и они, но, став в позу молящихся, или не призывают никого, или богов, как не следовало бы в таком месте, а все же призывают. Таким образом, подобно тому, как в трагедии, взявший на себя роль тирана, не тиран, но остается тем, чем был до маски, так и каждый из них соблюдает себя неизменным, а им представляется переменившим верования.