Речи бунтовщика

Если вы проникнетесь всми этими мыслями, вы поймете, что прежде всего долженъ быть произведенъ полный переворотъ во всемъ современномъ стро, при которомъ ученые изобилуютъ научными истинами, между тмъ какъ большая часть человчества обречена оставаться тмъ, чмъ она была пять, десять вковъ тому назадъ; рабами и машинами, неспособными пріобщиться къ истинамъ, добытымъ наукой. Въ тотъ день, когда вы проникнетесь этой широкой, гуманной и глубоко-научной идеей, у васъ пропадетъ желаніе заниматься чистой наукой. Вы всми силами будете стремиться найти способъ, чтобъ измнить все существующее, и если безпристрастіе, сопровождающее ваши научныя изысканія, не покинетъ васъ, вы перейдете на сторону соціализма. Вы отдлаетесь отъ разныхъ софизмовъ и станете въ наши ряды. Вы скажете: „довольно работать на услажденіе жизни тхъ, которымъ и такъ хорошо живется; посвятимъ свои знанія, способности и силы на освобожденіе угнетенныхъ!” И будьте уврены, что тогда сознаніе исполненнаго долга и гармонія между вашими чувствами и поступками пробудятъ въ васъ силы, о существованіи которыхъ вы и не подозрваете. Въ тотъ день, когда свершится переворотъ, наука, черпая безконечныя силы въ свободномъ коллективномъ труд цлой арміи работниковъ, совершитъ грандіозный полетъ, въ сравненіи съ которымъ настоящіе ея успхи покажутся ученическими упражненіями. День этотъ не далекъ, какъ бы не гнвались ваши учителя.

Тогда наслаждайтесь наукой! Это наслажденіе будетъ доступно всему человчеству!

II.

Положимъ, вы кончаете курсъ юридическихъ наукъ и думаете заняться адвокатурой; у васъ, должно быть, есть иллюзіи относительно вашей будущей дятельности; я предполагаю, что вы честные, сердечные люди, и что вамъ не чуждъ альтруизмъ. „Можно-ли себ представить боле благородную дятельность: посвятить свою жизнь безкорыстной борьб съ несправедливостью, заставлять всегда торжествовать законъ — выразитель высшаго правосудія!” думаете вы и вступаете въ жизнь съ полной врой въ себя и въ избранную вами дятельность.

Но откроемъ наугадъ судебную хронику и посмотримъ, что намъ скажетъ сама жизнь.

Богатый помщикъ требуетъ, чтобъ удалили съ его земли фермера-крестьянина за невзносъ арендныхъ денегъ. Съ точки зрнія закона не можетъ быть никакихъ сомнній: разъ крестьянинъ не платитъ, онъ долженъ уйти.

Но глубже вникая въ дло, мы узнаемъ, что помщикъ все время расточал свои доходы на праздныя увеселенія, а крестьянинъ всегда работалъ. Помщикъ ничего не длалъ для улучшенія своей земли, а стоимость ея за пятьдесятъ лтъ утроилась, благодаря проведенію проселочныхъ дорогъ, осушенію болотъ, расчистк неплодородныхъ склоновъ. Крестьянинъ же, на счетъ котораго, главнымъ образомъ, все это производилось, разорился, влзъ въ долги и не въ состояніи теперь заплатить помщику. Законъ, всегда оберегающій собственность, конечно, на сторон помщика. Но что сдлаете вы, въ которыхъ юридическія фикціи не успли еще убить живого чувства? Потребуете-ли вы, чтобъ выгнали на улицу фермера или чтобъ помщикъ вернулъ крестьянину часть дохода за его трудъ? — Вдь послдняго требуетъ отъ васъ справедливость. Перейдете-ли вы на сторону закона противъ справедливости, или же на сторону справедливости противъ закона?

А когда рабочій устроитъ стачку противъ хозяина, не предупредивъ его объ этомъ за пятнадцать дней, кого вы будете защищать? Станете-ли вы на сторону закона, т. е. на сторону хозяина, который воспользуется моментомъ кризиса, чтобъ безсовстно увеличить свои барыши (просмотрите послдніе процессы), или же противъ закона — за рабочихъ, умирающихъ въ это время съ голода? Станете-ли вы защищать эту фикцію, состоящую въ утвержденіи „свободы міровыхъ сдлокъ”? Или же вы постараетесь поддержать справедливость, въ силу которой контрактъ, заключенный между сытымъ и продающимъ свой трудъ за хлбъ, между сильнымъ и слабымъ, нельзя признать за контрактъ?

Вотъ вамъ другой примръ. Въ Париж арестовали человка за то, что онъ стащилъ изъ мясной лавки бифштексъ. Оказалось, что это рабочій, не имющій заработка, семья котораго не ла уже четверо сутокъ. Вс упрашиваютъ мясника отпустить его, но онъ преслдуетъ несчастнаго и требуетъ торжества правосудія! Бдняка приговариваютъ къ шестимсячному заключенію. Того хочетъ слпая емида. — Возможно-ли, чтобъ, при вид подобныхъ фактовъ, ваша совсть не возроптала противъ закона и общества!

Станете-ли вы, напримръ, требовать примненія закона къ несчастному, не слышавшему ни разу въ жизни добраго слова, оскорбляемому съ самаго дтства, за то, что онъ убилъ сосда изъ-за пяти франковъ. Потребуете-ли вы, чтобъ казнили или — что еще хуже — приговорили къ двадцатилтнему заключенію этого преступника, врне, больного, когда все общество отвтственно за его преступленіе?

Потребуете-ли вы, чтобъ засадили въ тюрьму ткачей, которые въ моментъ отчаянія подожгли фабрику? потребуете-ли вы, чтобъ сослали на каторгу этого юношу, покушавшагося на коронованнаго убійцу, стоящаго вн закона? чтобъ разстрляли возставшій народъ, который ршился выкинуть на баррикадахъ красное знамя будущаго?

— Нтъ, тысячу разъ нтъ!