Речи бунтовщика

Человкъ, который былъ самимъ воплощеніемъ конспиративной системы, человкъ, который всю жизнь провелъ въ тюрьм изъ за преданности этой систем, наканун смерти бросилъ міру слдующія слова, представляющія собой цлую программу: ни Бога, ни Учителя!

III.

Главная ошибка всхъ революціонныхъ организацій, народившихся въ ндрахъ республиканской буржуазіи съ 1820 года, состоитъ въ слдующемъ: он думаютъ что правительство можетъ быть низвергнуто тайными обществами и что эти общества могутъ занять его мсто. Вс послдующіе факты способствовали выясненію этой ошибки. Какое самоотверженіе, сколько настойчивости, сколько самоотреченія проявляли тайныя республиканскія общества молодой Италіи, какая гигантская работа, сколько жертвъ, жертвъ передъ которыми блднютъ подвиги русской революціонной молодежи, сколько борцовъ похороненныхъ въ казематахъ австрійскихъ крпостей, погибшихъ отъ ножа и пуль палачей! — И все это досталось въ наслдіе разнымъ пролазамъ изъ буржуазіи и приближеннымъ короля.

То же самое въ Россіи. Врядъ ли найдется въ исторіи тайная организація, которая, располагая столь незначительными средствами, достигла бы такихъ громадныхъ результатовъ, какъ Исполнительный Комитетъ, проявившій столько энергіи и силы. И все же, было бы наивно думать, что Исполнительный Комитетъ станетъ когда-нибудь во глав правленія.

Люди осторожные, создававшіе себ имя въ то время, какъ революціонеры изнемогали въ рудникахъ и погибали въ Сибири, — интриганы, краснобаи, адвокаты и литераторы, которые проливали слезы надъ свжей могилой героевъ и объявляли себя друзьями народа, — вотъ кто займетъ вакантное мсто правительства и грубо крикнетъ: Назад! тмъ „незнакомцамъ”, которые подготовили революцію.

Это неизбжно, это не можетъ быть иначе. Не тайныя общества и даже не революціонныя организаціи наносятъ правительствамъ ршительный ударъ. Ихъ функція, ихъ историческая миссія состоятъ въ томъ, чтобъ подготовить умы къ революціи. Когда же ихъ идеи достаточно распространены, — вншнія обстоятельства помогаютъ, — послдній натискъ производится не группой иниціаторовъ, а массами, находящимися вн всякой организаціи. 31 августа Парижъ былъ глухъ ко всмъ призывамъ Бланки. Четыре дня спустя, онъ провозгласилъ паденіе правительства; но уже не Бланкисты были иниціаторами этого движенія, а самъ народъ. Правительство пало, и толпа привтствовала крикуновъ, имена которыхъ непрерывно жужжали въ ея ушахъ въ теченіе двухъ послднихъ лтъ. Когда революція готова разразиться и въ воздух чувствуется напряженіе, когда успхъ почти обезпеченъ, тысячи новыхъ людей, на которыхъ тайныя организаціи не имли непосредственнаго вліянія, присоединяются къ движенію, присасываются къ нему подобно воронамъ, слетвшимся на поле брани длить добычу. Они наносятъ послдній ударъ и сейчасъ же начинаютъ искать себ новыхъ правителей не среди конспираторовъ, честныхъ и непримиримыхъ, а среди людей безъ убжденій, среди флюгеровъ. О томъ, что можно обойтись безъ правителей, они и не думаютъ.

Конспираторы, поддерживая предразсудки о диктатур, бессознательно работаютъ надъ тмъ, чтобъ власть перешла въ руки ихъ противниковъ.

Но, если все что мы говорили, справедливо по отношенію къ революціямъ, или врне возстаніямъ политическим, — то это тмъ боле справедливо для революціи, о которой мы мечтаемъ, — Революціи Соціальной. Позволить утвердиться какому бы то ни было правительству, власти сильной и способной заставить подчиняться себ, — это преградить путь революціи съ самыхъ ея первыхъ шаговъ. Польза, приносимая этимъ правительствомъ, сводится къ нулю, вредъ же его — неизмримъ.

Въ самомъ дл, что понимаемъ мы подъ этой Революціей? Это уже не перемна правителей. Это захватъ народомъ всхъ общественныхъ богатствъ. Это уничтоженіе всякой власти, — власти, которая непрерывно препятствовала развитію человчества. Но можетъ ли эта грандіозная экономическая революція быть совершена декретами, исходящими отъ правительства? Мы знаемъ, что польскій революціонный диктаторъ, Костюшко, еще въ прошломъ вк декретировалъ уничтоженіе личнаго рабства, — рабство существовало посл того еще восемьдесятъ лтъ. Мы знаемъ, что Конвентъ, всемогущій Конвентъ, грозный Конвентъ, какъ говорили его поклонники, — декретировалъ поголовный раздлъ всхъ общественныхъ земель, отобранныхъ у сеньоровъ. Этотъ декретъ, подобно многимъ другимъ, остался мертвой буквой, такъ какъ для приведенія его въ исполненіе деревенскій пролетаріатъ долженъ былъ бы произвести новую революцію, а революціи не производятся декретами. Чтобъ народъ завладлъ всми общественными богатствами, онъ долженъ себя чувствовать вполн свободнымъ, долженъ свергнуть рабство, къ которому онъ ужъ слишкомъ привыкъ, долженъ дйствовать по своей собственной иниціатив и смло идти впередъ, не дожидаясь никакихъ приказаній. Всему этому будетъ препятствовать диктатура, какъ бы честны ни были ея намренія; сама же она не способна двинуть ни на шагъ дло революціи.