Речи бунтовщика

Въ Пруссіи главный штабъ издалъ для арміи цлый научный трудъ о томъ, какъ подавлять народныя возстанія, дезорганизовывать мятежи, вносить разладъ въ среду борцовъ и разсивать ихъ силы. Теперь хотятъ наносить сразу врные удары, душить народъ по правиламъ. Изученіе, о которомъ мы только что говорили, могло бы дать отвтъ на этотъ трудъ и на многіе другіе, разбирающіе т же вопросы, можетъ быть даже съ меньшимъ цинизмомъ. Оно показало бы намъ, какъ дезорганизовать правительство, какъ разсять его силы, какъ поднять нравственный уровень народа, подавленнаго нищетой и гнетомъ.

До сихъ поръ еще ничего не сдлано въ этомъ направленіи. Историки дали намъ яркую картину великихъ моментовъ эволюціи человчества въ его стремленіи къ освобожденію, но они почти не останавливались на періодахъ, предшествующихъ революціямъ. Поглощенные тмъ, чтобъ набросать самую драму, они лишь вскользь говорятъ о пролог. А насъ больше всего интересуетъ этотъ прологъ.

Какую захватывающую, грандіозную и прекрасную картину представляютъ собой усилія великихъ борцовъ, подготовлявшихъ революціи! Какую неутомимость проявляли крестьяне и нкоторые дятели изъ буржуазіи въ своей работ до 1789 года; какую упорную борьбу вели республиканцы, начиная съ реставраціи Бурбоновъ въ 1815 году до ихъ паденія въ 1830 году; сколько самоотверженности было въ дятельности тайныхъ обществъ во время царствованія толстаго буржуа Людовика-Филиппа! Какимъ ужасомъ ветъ отъ заговоровъ, составляемыхъ итальянцами съ цлью свергнуть австрійское иго, — отъ ихъ героическихъ попытокъ, отъ невыразимыхъ страданій ихъ мучениковъ. Какъ мрачна и грандіозна была бы трагедія, описывающая все преслдованія, которымъ подвергалась тайная работа русской молодежи, подкапывающейся подъ правительство, стремящейся преобразовать капиталистическій и земельный режимъ, — работа, продолжающаяся съ 1860 года до нашихъ дней! Сколько благородныхъ личностей предстало бы предъ современнымъ соціалистомъ, если бы онъ прочелъ эти драмы; сколько самоотверженности и величественнаго самоотреченія увидлъ бы онъ въ нихъ, какое революціонное воспитаніе, не только теоретическое, но и практическое, могли бы они дать нашему поколнію!

Мы не станемъ тутъ заниматься подобнымъ изученіемъ. Ограничимся нсколькими примрами, въ которыхъ покажемъ какими средствами пользовались наши отцы для революціонной агитаціи.

Бросимъ бглый взглядъ на одинъ изъ періодовъ, предшествующихъ 1789 году, и, оставивъ въ сторон подробный анализъ обстоятельствъ, создавшихъ къ концу прошлаго вка революціонное положеніе, ограничимся указаніемъ нсколькихъ пріемовъ агитаціи, употребленныхъ нашими предшественниками.

Революція 1789—1793 года дала намъ два крупныхъ явленія. Низверженіе королевской власти и появленіе буржуазіи у кормила правленія, съ одной стороны; окончательное уничтоженіе рабства и ленныхъ податей въ деревняхъ, съ другой. Оба они тсно связаны между собой, немыслимы одно безъ другого. Эти два теченія замчаются въ агитаціи предшествующей революціи: агитація противъ королевской власти въ сред буржуазіи, агитація противъ правъ сеньоровъ среди крестьянъ.

Бросимъ бглый взглядъ на оба эти теченія.

Газета въ ту эпоху не имла того значенія, которое она пріобрла сейчасъ; ея мсто занимали брошюры, памфлеты и листки въ три, четыре страницы. Брошюры распространяли въ массахъ идеи философовъ и экономистовъ, предшественниковъ революціи; памфлеты и летучіе листки способствовали агитаціи, направляя весь ядъ своего сарказма на трехъ главныхъ враговъ народа: короля и его дворъ, аристократію и духовенство.

Тысячи летучихъ листковъ говорятъ о развращенности королевы, о порокахъ и преступныхъ развлеченіяхъ двора, срываютъ съ него обманчивые покровы, осмиваютъ его и стремятся обнажить всю его подлость и глупость.

Любовныя исторіи короля, придворные скандалы, безумная расточительность, знаменитый Pacte de Famine — союзъ между правителями и скупщиками хлба, заключенный съ цлью нажиться, заставляя голодать народъ, — вотъ о чемъ говорятъ памфлеты. Ихъ авторы всегда на сторож и пользуются всякимъ случаемъ общественной жизни, чтобъ нанести ударъ своимъ врагамъ. Какъ только въ обществ заговорятъ о какомъ-нибудь событіи, — памфлетъ и летучій листокъ спшатъ дать ему свое толкованіе. Они удобне чмъ газета для такого рода агитаціи. Газета — цлое предпріятіе; ея прекращеніе можетъ поставить въ затруднительное положеніе всю партію, и потому приходится призадуматься прежде чмъ ршиться на что-нибудь рискованное. Памфлетъ же и листокъ компрометируютъ только автора и типографа, — а попробуйте-ка ихъ найти!..

Авторы этихъ листковъ, очевидно, должны были первымъ дломъ освободиться отъ цензуры. Тогда не прибгали еще къ милой уловк современнаго іезуитства, къ судебному преслдованію прессы, которое лишаетъ всякой свободы революціоннаго писателя; авторовъ и типографовъ арестовывали по тайнымъ повелніямъ, по грубымъ, но, по крайней мр, откровеннымъ „lettres de cachet”.