Речи бунтовщика

Было бы грубой ошибкой думать, что идея экспропріаціи проникла въ сознаніе всхъ трудящихся и стала однимъ изъ тхъ убжденій, изъ за которыхъ честный человкъ готовъ пожертвовать собой. Далеко нтъ! Милліоны людей никогда ничего не слышали объ экспропріаціи, а если и слышали, то только изъ устъ ея противниковъ. Да и среди ея приверженцевъ, какъ нивелико число тхъ, которые ее понимаютъ и изслдовали со всхъ точекъ зрнія! Мы знаемъ, конечно, что идея экспропріаціи пріобртетъ наибольшее число сторонниковъ во время самой революціи, когда вс будутъ интересоваться общимъ дломъ, будутъ читать, говорить, дйствовать, и когда точныя и ясно высказанныя идеи будутъ способны захватить массы. Если бы во время революціи были только дв партіи: буржуазія и народъ, то весь народъ принялъ бы идею экспропріаціи, какъ только самая незначительная группа предложила бы ее. Но кром буржуазіи, у соціальной революціи есть и другіе враги. — Вс побочныя партіи, которыя возникли между буржуазіей и соціалистами революціонерами; вс, кто до мозга костей пропитанъ робостью мысли, этимъ неизбжнымъ слдствіемъ долгихъ вковъ поклоненія и покорности власти; наконецъ, вс т, которые постараются спасти во время бури часть своихъ привилегій и будутъ сами возставать противъ тхъ привилегій, которыми они готовы пожертвовать на время, — съ тмъ, конечно, чтобъ потомъ снова вернуть ихъ себ; — вс эти посредники, со свойственной имъ энергіей, заставятъ народъ выпустить изъ рукъ добычу и удовлетвориться завоеваніемъ ея тни. Тысячи людей будутъ сочувственно говорить народу, что лучше взять немногое, чмъ все потерять; эти люди заставятъ народъ терять даромъ время, истощать свой революціонный пылъ на тщетную борьбу съ незначительными людьми и пустяками и помшаютъ ему ршительно взяться за разрушеніе существующихъ институтовъ; они захотятъ разыграть изъ себя Робеспьеровъ вмсто того, чтобы, — какъ это сдлали крестьянамъ прошлаго вка, захватить соціальное богатство, утвердить на него свои права и немедленно употребить его на пользу всего народа.

Мы должны немедленно приняться за усердную пропаганду идеи экспропріаціи, чтобъ отразить опасность; вс наши слова и поступки должны исходить изъ этой основной идеи; понятіе экспропріаціи должно проникнуть во вс отдаленные уголки страны; оно должно обсуждаться въ каждой деревн и стать для каждаго рабочаго, для каждаго крестьянина составной частью понятія „Анархія”. Тогда, и только тогда, слово „экспропріація” вырвется въ день революціи изъ всхъ устъ, станетъ грознымъ требованіемъ всего народа; тогда мы будемъ уврены, что кровь народа прольется не даромъ.

Эта идея должна руководить работой анархистовъ всхъ странъ. Времени мало, но это даетъ намъ новыя силы, новый приливъ энергіи; если мы не сумемъ достигнуть намченной нами цли, усилія и жертвы народа пропадутъ опять даромъ.

II.

Прежде чмъ изложить нашъ взглядъ на экспропріацію, — мы должны отвтить на одно возраженіе, которое намъ постоянно длаютъ, возраженіе, не выдерживающее никакой критики, но очень распространенное въ нашемъ обществ Политическая экономія, — это псевдо-наука буржуазіи, — непрерывно поетъ хвалебные гимны частной собственности: — „Смотрите, говоритъ она, какіе чудеса совершаетъ крестьянинъ, какъ только онъ становится собственникомъ воздлываемой имъ земли; смотрите, какъ усердно онъ обработываетъ свой клочекъ земли, какіе урожаи извлекаетъ изъ самой неплодородной почвы! Смотрите какіе успхи сдлала промышленность съ тхъ поръ, какъ она отчасти перешла въ частныя руки! Всми этими чудесами мы обязаны существованію частной собственности!”

Но экономисты посл этихъ словъ не приходятъ къ естественному заключенію: „Земля тому, кто ее обрабатываетъ!”, а спшатъ сказать: „Земля помщику, который будетъ ее обрабатывать съ помощью батраковъ!” Многіе поддаются этимъ разсужденіямъ и повторяютъ ихъ, не задумываясь надъ ихъ значеніемъ. Что касается насъ „утопистовъ”, — именно потому, что мы „утописты”, — мы стремимся вникнуть въ суть дла, проанализировать эти вопросы, и вотъ къ какому заключенію мы пришли.

Мы утверждаемъ, что крестьянинъ начинаетъ лучше обработывать землю, какъ только она становится его собственностью. Но съ кмъ господа экономисты сравниваютъ мелкаго земельнаго собственника? — Съ земледльцемъ коммунистомъ. Съ одной, напримръ, изъ тхъ духоборческихъ общинъ, которыя перебравшись на берега Амура, предоставляютъ въ общее пользованіе свой скотъ и трудъ своей молодежи, пашутъ, впрягая въ плугъ по четыре, по пяти паръ быковъ, строятъ сообща свои дома и черезъ годъ становятся богатыми и благоденствуютъ, между тмъ какъ одинокій эмигрантъ, который стремился расчистить свой болотистый клочекъ земли, проситъ, какъ милостыни, у государства нсколько фунтовъ муки? Или съ одной изъ тхъ американскихъ общинъ, описанныхъ Nordhof, которыя, предоставивъ своимъ членамъ помщеніе, одежду и пропитаніе, назначаютъ каждому по сто долларовъ на покупку музыкальныхъ инструментовъ, произведеній искусства и предметовъ роскоши, которыхъ нтъ въ магазинахъ коммуны?