Речи бунтовщика

Въ день революціи, среди дымящихся баррикадъ, на развалинахъ стараго зданія, когда уже широко будутъ открыты двери будущему? когда надо будетъ имть опредленное ршеніе и непреклонное желаніе привести его въ исполненіе? — Тогда будетъ уже не время разсуждать. Надо будетъ дйствовать, дйствовать немедленно, въ томъ или другомъ смысл.

Предыдущія революціи не дали французскому народу того, чего онъ отъ нихъ ожидалъ, не потому, конечно, что онъ заране слишкомъ усердно обсуждалъ цль надвигающейся революціи. Опредленіе этой цли и обсужденіе дальнйшаго образа дйствія народъ всецло предоставлялъ своимъ предводителямъ, которые неизмнно обманывали его. Не существованіе опредленной теоріи помшало народу дйствовать, а отсутствіе какой бы то ни было теоріи. Буржуазія въ 1848 и въ 1870 году прекрасно знала, что она будетъ делать въ тотъ день, когда народъ низвергнетъ правительство. Она знала, что она захватитъ власть, заставитъ народъ выборами санкціонировать свое правительство, вооружитъ мелкаго буржуа противъ крестьянина и рабочаго и, имя въ своемъ распоряженіи войска, пушки, пути сообщенія и деньги, суметъ справиться съ трудящимися массами, если он посмютъ предъявить свои права. Буржуазія знала, что она будетъ длать въ день революціи.

Но народъ не зналъ этого. Въ вопросахъ политическихъ онъ слпо слдовалъ буржуазіи; въ 1848 году онъ повторялъ за ней: „Республика и всеобщее избирательное право”; въ март 1871 года, онъ вмст съ мелкой буржуазіей провозглашалъ Коммуну. Ни въ 1848, ни въ 1871 году, у него не было никакого представленія о томъ, какъ приступить къ ршенію самаго насущнаго вопроса, вопроса о хлб и труд. „Организація труда”, этотъ лозунгъ 1848 года (призракъ, воскрешенный недавно нмецкими коллективистами въ нсколько измненномъ вид), былъ настолько неопредленный и расплывчатый, что ничего не говорилъ народу; то же самое мы можемъ сказать о коллективизм Интернаціонала 1869 года во Франціи. Если бы въ март 1871 года кто-нибудь спросилъ всхъ работающихъ надъ осуществленіемъ Коммуны, какъ приступить къ ршенію вопроса о хлб и труд, какую ужасную какофонію противорчивыхъ отвтовъ ему пришлось бы услышать! Надо ли было отъ имени Парижской Коммуны захватить мастерскія? Можно ли было коснуться домовъ и объявить ихъ собственностью возставшаго города? Надо ли было захватить вс състные припасы и произвести раздлъ? Надо ли было объявить вс богатства, накопленныя въ Париж, собственностью всего французскаго народа и воспользоваться этимъ могучимъ средствомъ для освобожденія всей націи? — Ни на одинъ изъ этихъ вопросовъ народъ не могъ дать опредленнаго отвта. Интернаціоналъ, отвлеченный непрерывной борьбой, не усплъ основательно обсудить всхъ этихъ вопросовъ. — „Вы разводите теоріи”, говорили всмъ, кто только приступалъ къ ихъ разршенію, а Соціальную Революцію опредляли расплывчатыми и неясными словами: Свобода, Равенство и Солидарность.

Мы далеки отъ мысли выработать вполн законченную программу на случай революціи. Подобная программа задерживала бы только работу; она послужила бы поводомъ къ слдующаго рода софизмамъ: — „Разъ мы не можемъ сейчасъ осуществить нашей программы, будемъ ждать и беречь нашу драгоцнную кровь для боле подходящаго случая”.

Мы прекрасно знаемъ, что всякое народное движеніе есть шагъ впередъ къ приближенію Соціальной Революціи. Оно пробуждаетъ духъ возстанія и пріучаетъ смотрть на установленный порядокъ (или врне установленный безпорядокъ), какъ на нчто неустойчивое и непостоянное. Только нмецкій парламентаристъ, —съ его глупымъ высокомріемъ, — способенъ спрашивать: „Что дала Великая Революція, что дала Коммуна?” Если Франція теперь — авангардъ революціи, если французскій народъ революціонеръ по своему уму и темпераменту, — то это объясняется только тмъ, что онъ испыталъ столько революцій — революцій, непризнанныхъ доктринерами и невждами.

Мы должны ясно и точно опредлить цль, къ которой стремимся. И не только опредлить эту цль, но и подтвердить ее словомъ и дломъ, сдлать достояніемъ всего народа, чтобъ въ день возстанія она вырвалась изъ всхъ устъ. Совершить эту работу гораздо необходиме и трудне, чмъ это предполагаютъ; если цль наша и стоитъ какъ живая передъ глазами небольшого числа избранныхъ, то она совсмъ не ясна для большей части народа, на который непрерывно вліяетъ пресса буржуазная, либеральная, коммуналистическая, коллективистическая и т. д., и т. д.