Речи бунтовщика

Во Франціи много раньше 1789 года замчалось революціонное настроеніе, но духъ возстанія еще недостаточно созрлъ, чтобъ разразилась революція. И революціонеры направляли вс свои усилія на развитіе этого духа непокорности и смлости, духа непримиримой вражды къ существующему соціальному строю.

Въ то время, какъ революціонеры изъ буржуазіи устремляли свои нападки на правительство, революціонеры изъ народа, — т, чьихъ именъ намъ даже не сохранила исторія, — подготовляли свое возстаніе, свою революцію и направляли вс свои дйствія противъ сеньоровъ, агентовъ государственной казны и всякаго рода эксплоататоровъ.

Въ 1788 году непрерывные народные бунты возвщали приближеніе революціи. Король и буржуазія стремились подавить ее уступками, но могли ли остановить народную волну Генеральные Штаты, іезуитскія уступки 4-го августа, жалкіе указы Законодательнаго Собранія? — Такимъ путемъ можно успокоить политическія волненія, но этого слишкомъ мало, чтобъ улеглось народное возстаніе. Волна подымалась все выше; стремясь поглотить собственность, она подтачивала Государство. Она длала невозможнымъ утвержденіе какого бы то ни было правительства, и народное возстаніе, направленное противъ сеньоровъ и богачей, кончилось тмъ, что черезъ четыре года королевская власть и абсолютизмъ были уничтожены.

Таковъ ходъ всхъ великихъ революцій. Таковъ будетъ ходъ и развитіе будущей Революціи, если она — въ чемъ, конечно, мы не сомнваемся, — будетъ не простой перемной правительства, а настоящей народной революціей, катаклизмомъ, который переродитъ режимъ собственности.

Теорія и практика.

Когда мы говоримъ о новомъ порядк вещей, который, по нашему мннію, установится посл будущей революціи, намъ обыкновенно возражаютъ:

— „Все это — теорія; оставимъ ее на время въ сторон и займемся практическимъ дломъ (ршеніемъ вопросовъ о выборахъ, напримръ). Подготовимъ переходъ власти въ руки рабочаго класса и тогда мы увидимъ, что можетъ дать революція”.

Но есть что-то недоговоренное въ этихъ словахъ, и это заставляетъ усомниться въ справедливости и даже въ искренности этого разсужденія. Дло въ томъ, что у каждаго изъ возражающихъ намъ есть своя опредленная теорія относительно того, какъ должно организоваться общество на другой день, или, врне, въ день революціи. Они вс пользуются своими теоріями, твердо держатся за нихъ и пропагандируютъ свои идеи; ихъ поступки являются логическимъ слдствіемъ ихъ убжденій.

Въ сущности говоря, слова: — „Не обсуждайте теоретическихъ вопросовъ” сводится къ слдующему: — „Не оспаривайте нашей теоріи и помогите намъ осуществить ее”.

Въ самомъ дл, вы не найдете ни одной статьи въ газет, въ которой бы не проскальзывали взгляды автора на то, какова должна быть въ будущемъ организація общества. Слова: „Рабочее Государство”, „организація Государствомъ производства и обмна”, „коллективизмъ” (ограничивающійся коллективной собственностью на орудія производства и отвергающій предоставленіе въ общее пользованіе всхъ продуктовъ), „тактика партіи”, и т. п., — вс эти слова непрерывно встрчаются во всхъ газетахъ и брошюрахъ. Т, которые длаютъ видъ, что не придаютъ никакого значенія „теоріямъ”, на дл усердно пропагандируютъ свои теоріи. И въ то время, какъ мы избгаемъ подобнаго рода обсужденій и споровъ, другіе распространяютъ свои идеи и концепціи, сятъ новыя ошибки, съ которыми намъ придется бороться. Достаточно будетъ упомянуть о книг „Квинтъ-эссенція Соціализма”, Шеффле, австрійскаго эксъ-министра, который подъ предлогомъ защиты соціализма стремится спасти буржуазный порядокъ во время предстоящаго разгрома. Книга эта, въ которой такъ сильно чувствуется эксъ-министръ, не имла, правда, успха среди нмецкихъ и французскихъ рабочихъ; но его идеи, приправленныя нсколькими революціонными фразами, пропагандируются ежедневно.

Да это вполн естественно. Человческому уму не свойственно приниматься за работу разрушенія, пока у него нтъ хоть нкотораго представленія о томъ, чмъ онъ замнитъ разрушенное имъ. — „Учредятъ революціонную диктатуру”, говорятъ одни. — „Провозгласятъ правительство, состоящее изъ рабочихъ, и ему поручатъ организацію производства”, говорятъ другіе. „Въ освобожденныхъ Коммунахъ все будетъ предоставлено въ общее пользованіе”, говорятъ третьи. Но вс безъ исключенія составили себ опредленное понятіе о томъ будущемъ, къ которому они стремятся, и это сознательно или безсознательно отражается на ихъ способ дйствія въ подготовительный періодъ.

Мы ничего не выигрываемъ, избгая споровъ о „теоретическихъ вопросахъ”; наоборотъ, чтобы быть „практичными”, мы должны ставить ихъ на обсужденіе и всми силами оспаривать и защищать нашъ идеалъ анархическаго коммунизма.

Если теперь, въ періодъ сравнительнаго затишья, мы не будемъ разбирать этихъ вопросовъ, когда же мы это сдлаемъ?