Речные заводи (том 1)

— Ваше предложение вступить в наш стан я считаю большой для нас честью. Но вот беда! Тесно у нас очень. Кругом одна вода. У нас негде даже разместить так много героев. Вот я и приготовил вам эти скромные подарки. Надеюсь, вы не обессудите и не откажетесь принять их, — и думаю, что вам лучше поискать какое-нибудь более подходящее место, где вы сможете обосноваться. Мои люди проводят вас и помогут устроиться.

Выслушав его, Чао Гай сказал:

— Мы пришли искать здесь убежища, так как давно уже слыхали, что вы принимаете в ваш уважаемый горный стан всех достойных людей. Но если вы не можете принять нас, мы, конечно, уйдем. Очень благодарны вам за ваше хорошее отношение и щедрый подарок, но принять его не можем. Не подумайте, что мы хотим похвастаться своим богатством, это просто потому, что на жизнь нам хватает. А теперь спрячьте, пожалуйста, ваши щедрые дары и разрешите нам попрощаться.

— Почему же вы отказываетесь от подарка? — спросил Ван Лунь.— Не подумайте, что мы не хотим принять к себе таких доблестных людей, как вы, но у нас действительно мало продовольствия, да и помещений недостаточно. Случись какие-нибудь неполадки, нам будет стыдно перед вами. Поэтому только я и не решаюсь удерживать вас здесь.

Не успел он кончить, как брови Линь Чуна взлетели вверх, а глаза стали круглыми и страшными.

— Когда я пришел сюда,— сказал он, оставаясь в своем кресле,— ты также отказывался принять меня, ссылаясь на нехватку пищи и помещения. Теперь к нам в стан пришли брат Чао Гай и его достойные товарищи, и ты снова повторяешь то же самое! Что все это значит?

— Не сердитесь, предводитель,— успокаивал его У Юн.— Мы сами виноваты, что пришли сюда и своим приходом нарушили существующий у вас порядок. Ведь ваш предводитель Ван Лунь не выгоняет нас, а провожает с почетом, да еще снабжает деньгами на дорогу. Поэтому не беспокойтесь, мы уйдем отсюда сами — и делу конец.

Но Линь Чун не унимался:

— В каждой улыбке этого человека таится нож. Говорит-то он хорошо, а поступает подло. Но сегодня я с ним разделаюсь!

— Взгляните-ка на этого скота! — рассердился Ван Лунь.— Будто и не пьян, а осмеливается оскорблять меня. Или ты позабыл, кто здесь старший?

В ответ Линь Чун разразился бранью.

— Да кто ты такой! — закричал он.— Всего-навсего невежда, провалившийся на экзаменах! У тебя и знаний-то нет никаких! Как же можешь ты быть предводителем нашего горного стана?

— Брат Чао Гай! — сказал тогда У Юн.— Мы пришли сюда найти убежище, а вместо этого посеяли вражду между предводителями. Покинем этот стан, отвяжем наши лодки и поскорее уедем.

Тогда все семеро, во главе с Чао Гаем, поднялись со своих мест и направились к выходу. Но Ван Лунь стал удерживать их:

— Я прошу вас обождать, пока закончится пир, тогда и поедете!

Тут Линь Чун, оттолкнув стол, вскочил на ноги и выхватил из-под одежды блестящий кинжал.

В это мгновение У Юн поднял руку и покрутил свои усы. Чао Гай и Лю Тан вошли обратно в павильон и, подойдя к Ван Луню, сделали вид, что хотят успокоить его, говоря:

— Не надо ссориться!

У Юн между тем прикидывался, будто удерживает Линь Чуна, повторяя:

— Господин предводитель! Не затевайте ссоры!

— Не нарушайте из-за нас вашего согласия,— твердил Гун-Сунь Шэн, обращаясь то к одному предводителю, то к другому.

В это время Юань Сяо-эр подошел к Ду Цяню и схватил его за руки. То же самое сделали Юань Сяо-у и Юань Сяо-ци с Сун Ванем и с Чжу Гуем. Младшие же разбойники с широко открытыми ртами и вытаращенными глазами застыли от страха. Между тем Линь Чун бросился на Ван Луня, продолжая ругать его:

— Ах ты деревенщина! Нищий ученый! Лишь благодаря Ду Цяню ты попал сюда. Ведь сановник Чай Цзинь помог тебе деньгами и поддерживал тебя. А когда он прислал меня сюда, ты чинил мне всяческие препятствия и издевался надо мной. Эти доблестные люди пожаловали к нам, чтобы вступить в твой отряд, но ты их отсылаешь прочь. Или Ляншаньбо твое собственное владение?! Ты завистлив и недоверчив. Кому ты нужен? Самое лучшее прикончить тебя — и все! Тебе ли, тупица, быть предводителем разбойничьего стана?

Ду Цянь, Сун Вань и Чжу Гуй хотели было унять ссорившихся, но их крепко держали, и они не могли пошевелиться. Ван Лунь уже придумывал улизнуть, но Чао Гай и Лю Тан преградили ему дорогу. Видя, что дело плохо, Ван Лунь воскликнул:

— Где мои верные люди?!

И хотя было несколько преданных ему разбойников, желавших помочь ему, но при виде рассвирепевшего Линь Чуна никто из них не решался и шагу ступить.

Схватив Ван Луня за горло, Линь Чун в последний раз обругал его и с силой всадил свой кинжал прямо ему в сердце. Острие скрипнуло в теле, и Ван Лунь рухнул на пол.

Увидев, что Ван Лунь убит, Чао Гай и его друзья также выхватили свои кинжалы. Линь Чун отрубил Ван Луню голову и поднял ее. Это зрелище так напугало Ду Цяня, Сун Ваня и Чжу Гуя, что они упали на колени со словами:

— Мы готовы верой и правдой служить вам, старший брат наш!

Чао Гай и другие бросились к ним и помогли подняться. Тем временем У Юн поставил валявшееся в луже крови кресло предводителя и, усаживая в него Линь Чуна, сказал: