Речные заводи (том 1)

О том, какими словами напутствовал Лу Чжи-шэня настоятель, рассказывается в следующей главе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Главарь разбойников оказывается под свадебным пологом. Лу Чжи-шэнь расправляется с ним в деревне Таохуацунь

Итак, игумен сказал Чжи-шэню:

— Оставаться здесь тебе больше нельзя. У меня есть духовный брат по имени Чжи-цин, настоятель монастыря Дасянго в Восточной столице. Отправляйся к нему и вручи это письмо. Попроси его дать тебе какую-нибудь службу при монастыре. Этой ночью мне было видение, и я поведаю тебе четыре истины, которые помогут тебе спасти жизнь. Смотри, крепко запомни их и следуй им до конца своих дней.

— Я готов выслушать ваши наставления, учитель,— ответил Чжи-шэнь, опускаясь на колени.

Тогда настоятель торжественно произнес:

— Счастье ты найдешь в лесу. Богатство получишь в горах; больших городов тебе следует избегать, а на берегах полноводных рек ты обретешь покой.

Внимательно выслушав эти слова, Лу Чжи-шэнь отвесил настоятелю девять поклонов. Затем он подвязал дорожную суму и, спрятав письмо, взвалил на плечи узел с вещами. Распростившись с настоятелем и со всеми монахами, Лу Чжи-шэнь покинул гору Утай и направился в гостиницу, расположенную рядом с кузницей. Там он решил немного передохнуть, дождаться, когда будут изготовлены посох и кинжал, и затем отправиться дальше.

Уходу Лу Чжи-шэня из монастыря все монахи очень обрадовались. Настоятель приказал починить разбитые статуи богов-хранителей и сломанную беседку. Спустя несколько дней в монастырь прибыл и сам Чжао с богатыми подарками и деньгами. Он распорядился заново восстановить статуи богов и беседку, но об этом мы больше не будем рассказывать.

Последуем теперь за Лу Чжи-шэнем. Он прожил в гостинице около кузницы несколько дней, ожидая выполнения своего заказа. Затем он приказал сделать ножны для кинжала, а посох покрыть лаком. Хорошо вознаградив кузнеца за труд, Лу Чжи-шэнь снова взвалил на плечи свой узел, привесил к поясу кинжал, взял в руки посох и, простившись с хозяином гостиницы и кузнецом, тронулся в путь. Встречные принимали его за бродячего монаха.

Покинув монастырь на горе Утай, Лу Чжи-шэнь направился в Восточную столицу. Более полумесяца провел он в пути. Монастырей он избегал и ночевал и питался на постоялых дворах; днем он заходил в придорожные кабачки.

Однажды по дороге Лу Чжи-шэнь так засмотрелся на красоту окружающей природы, что не заметил, как наступил вечер. До постоялого двора было далеко, и он оказался без ночлега. На беду на дороге не было никого, кто мог бы составить ему компанию, и он не знал, где устроиться на ночь. Пройдя еще двадцать ли и миновав какой-то деревянный мостик, Лу Чжи-шэнь заметил вдалеке мерцающие огни и вскоре подошел к поместью, расположенному в лесу. Сразу за поместьем поднимались крутые горы, словно нагроможденные друг на друга. «Что поделаешь! — подумал Лу Чжи-шэнь.— Придется попроситься ночевать здесь». Он поспешил к поместью и увидел, что несколько десятков крестьян бегают взад и вперед и что-то перетаскивают.

Лу Чжи-шэнь подошел к ним, оперся на свой посох и с поклоном их приветствовал.

— Монах, зачем ты пришел сюда в такое позднее время? — спросили крестьяне.

— Я не успел добраться до постоялого двора,— отвечал Лу Чжи-шэнь,— и хотел попросить у вас разрешения переночевать здесь. Завтра я пойду дальше.

— Ну, здесь с ночлегом у тебя ничего не выйдет,— отвечали крестьяне.— У нас и так сегодня хлопот хоть отбавляй!

— На одну-то ночь уж наверно можно найти приют,— возразил Чжи-шэнь,— ведь завтра я уйду!

— Проваливай-ка лучше, монах,— закричали крестьяне,— или тебе жить надоело?

— Что за чудеса? — удивился Чжи-шэнь.— Что же тут особенного, если я проведу здесь одну ночь? И причем тут моя жизнь?

— Уходи отсюда подобру-поздорову! А не уйдешь — мы тебя свяжем!

— Ах вы деревенщина неотесанная! — рассердился Чжи-шэнь.— Я ничего плохого вам не сказал, а вы вязать меня вздумали!

Некоторые из крестьян принялись ругаться, другие старались уговорить его уйти. Но Лу Чжи-шэнь, схватив свой посох, совсем было собрался пустить его в ход и вдруг увидел, что из усадьбы вышел какой-то пожилой человек. Взглянув на него, Чжи-шэнь сразу определил, что этому человеку было за шестьдесят. Старик шел, опираясь на длинный посох. Приблизившись, он крикнул крестьянам:

— Что здесь за крик?

— Да как же тут не кричать? — отвечали те.— Ведь этот монах собрался нас бить!

Лу Чжи-шэнь выступил вперед.

— Я из монастыря, что на горе Утай,— сказал он,— держу путь в Восточную столицу, где буду служить. Я не успел дойти до ближайшего постоялого двора и решил просить ночлега в вашем поместье, а эти невежи собрались вязать меня!

— Ну, если вы святой отец с горы Утай,— сказал старик,— то следуйте за мной.

Лу Чжи-шэнь прошел следом за стариком в парадный зал, где они уселись — один на месте хозяина, другой на месте гостя, как того требовал обычай.