Редактировать или удалить (СИ)

Дальше всё происходило как в плохо срежиссированном фильме во главе с пьяным оператором. Вся система безопасности отключилась, будто дёрнули рубильник. Я двигался как во сне, не запоминая путь и действия, фиксируя лишь конечные точки. Не задумываясь, не отдавая отчёта, напрямик.

Звон разбитого оконного стекла.

Кровь на пальцах.

Кабинет.

Рабочий стол.

Всего несколько ударов и замок сдался. Пистолет влился в ладонь, будто я родился с ним.

Время настороженно замерло.

Только оказавшись на знакомой полянке, где обитало наше детство, я понял, что бежал со всех ног. Он должен быть здесь, больше ему идти некуда. Невесть откуда взявшийся в лесу порыв ветра немного привёл меня в чувство. Я обнаружил, что даже не позаботился о том, чтобы спрятать оружие, так и пронёс его всю дорогу в руке. Теперь оно смотрелось там как инородное тело, что плавило кожу, вынуждая избавиться. Я спрятал пистолет за пояс, но было уже поздно.

Энергетический толчок в затылок заставил развернуться. В нескольких метрах стоял мой маленький брат и внимательно следил за моими действиями. Глаза широко распахнуты, наполнены слезами и любопытством. Моё появление отвлекло его от переживаний, было похоже, что он забыл обо всём на свете, ещё не успел осознать увиденное, и теперь выступившие слёзы выглядели неуместно на его серьёзном заинтересованном лице. Ни удивления, ни страха. Как зачарованный, Билл смотрел на оружие, спрятанное под футболкой, а я смотрел на Билла, почти физически ощущая его желание увидеть снова. Маленькими, но твёрдыми шагами он приближался ко мне, так и не подняв глаз. Казалось, ещё чуть-чуть - и протянет руку. На какую-то долю секунды, глядя на непоколебимую решительность и поистине дьявольский огонь в глазах, на самом краю моего сознания бурно вспыхнула и тут же погасла мысль, заставившая сердце зайтись от отчаяния.

Что бы я ни делал, Билл никогда не будет нормальным, таким, каким я его себе выдумал. Никогда. Что если это и есть его судьба?

Я скользнул рукой по бедру, нащупав рукоять.

Что, если это его спасение?

Наши взгляды пересеклись.

- Не бойся, - никогда прежде в моём голосе не было столько фальшивой ласки. Билл ещё ни разу не повёлся на мою ложь, я давно бросил попытки, опрометчиво было рассчитывать на доверие и сейчас. Без крика, без единого звука брат пятился назад, пока не наткнулся спиной на затрещавший куст, а затем опрометью бросился бежать.

Бег никогда не был моей сильной стороной в спорте, как и любой другой вид, как и сам спорт. Энтузиазм Билла и некоторых других своих одноклассников я не разделял, более того, день, когда мне выписали пожизненное освобождение от занятий физкультурой, стал красной датой календаря, я был счастлив до умопомрачения, и как бы глупо не звучало, гордился этим. Ведь пока мои друзья, потные и грязные второпях пытались провести себя в божеский вид, я, свежий и опрятный уже ждал их в столовой. Билл предпринимал героические попытки склонить меня к утренним пробежкам по стадиону, я не мог ему отказать, но все они заканчивались одинаково – добравшись до места, я заваливался на ближайшие трибуны, сворачивался клубком и досматривал оборванный сон, пока брат яростно нарезал круги. Результат налицо: в девятнадцать лет я не способен догнать десятилетнего ребёнка.

Посторонние воспоминание беспардонно лезли в голову, прогрызая дыры в моей броне, стояли у меня на пути в виде образов и звуков. Я уворачивался как мог, но они всё равно достигали цели. Билл несся впереди на расстоянии метра, протяни я руку – мог бы схватить за шкирку. Но я медлил, уверяя себя, что ещё рано, что нужно подобраться ближе.

Сердце оповестило об опасности. За все эти годы я научился понимать этот ненадёжный орган, и сейчас он изо всех сил кричал мне, что вышел за грань своих возможностей. Но тут брат, мчавшийся во весь дух, споткнулся и со всей дури полетел наземь, ободрав до крови колени и ладони.

Вот он шанс. Другого не будет.

Билл неуклюже поднимался, морщась от боли и придерживая раненую руку. Он вставал на ноги очень медленно, но расстояние между нами не сократилось. Я остановился сразу же, как только он повалился на землю, и до сих пор не сделал ни шагу, впав в глухой ступор. Гнавшись за ним, я не хотел догнать.

Крепче сжатый кусок смертоносного металла помог вырваться из наваждения, и я набросился на брата, потому что тот уже снова побежал прочь, стремительно набирая темп, а я не хотел стрелять ему в спину. Не хотел. В спину. Какой мотив был основным? И так ли это важно.

Падение вышибло из меня все вопросы. Я цепко держал неистово брыкающегося Билла за ноги, силясь заползти сверху, чтобы обездвижить проворное мальчишеское тело. Почему-то я счёл это необходимым, хотя не имел ни малейшего представления, что буду делать потом.