Редактор Линге

Онъ вспомнилъ Фредрика, ея брата, котораго онъ заманилъ въ «Новости», — теперь онъ охотно отдлался бы отъ него. Линге теперь опять былъ редакторомъ, извстнымъ журналистомъ, издававшимъ самую распространенную газету въ стран. Онъ открылъ дверь и выглянулъ, — совершенно врно, Илэнъ сидлъ на своемъ мст. Линге не зналъ, на что ему теперь этотъ человкъ; бюджетъ газеты былъ въ затруднительномъ положеніи, а работы Илэна не представляли больше интереса; въ публик перестали больше удивляться тому, что знатное имя Илэна встрчается въ газет Линге. Ну и что же? Разумется, этотъ человкъ не ради его собственныхъ достоинствъ былъ произведенъ въ сотрудники газеты, поэтому нельзя было черезчуръ на него положиться. Подписчики изъ самаго центра лвой, покинувшія такъ демонстративно «Новости» и перешедшіе къ «Норвежцу», — разв все это — пустяки?

Линге не могъ понять людей, читавшихъ «Норвежца», который не могъ даже ударить бичемъ или поймать агента, даже если бъ это было чрезвычайно необходимо. Онъ желалъ всего хорошаго своему товарищу по убжденіямъ, но тотъ стоялъ у него на пути, онъ не могъ развернуться, какъ онъ этого хотлъ; его цлью было заставить всхъ читать свою газету, а «Норвежецъ» мшалъ этому своей непоколебимой политической стойкостью.

Вдругъ Линге приказываетъ позвать управляющаго. Входитъ маленькій, худой человкъ съ черной бородой. У него есть нсколько акцій въ газет, и онъ преданъ «Новостямъ» тломъ и душой.

— Линге слышалъ, что они потеряли подписчиковъ?

— Да, именно они-то и перешли къ «Норвежцу».

Линге задумался. Маленькій управляющій тоже.

— «Норвежецъ» печатаетъ объявленія пароходныхъ обществъ, — говоритъ онъ.

— Разв они у него? — спрашиваетъ Линге.

— Да, и кром того у «Норвежца» еще публикаціи о каналахъ въ Фредриксхальд.

— Да, — говоритъ Линге, — собственно говоря, онъ не долженъ былъ бы ихъ имть. Самое врное, если это будетъ печататься въ самой распространенной газет, а это — «Новости». Онъ очень далекъ отъ того, чтобы желать зла своему коллег; но этотъ коллега не поддерживаетъ его больше въ прежней политик лвой, напротивъ, онъ тормозитъ дятельность «Новостей». Вотъ почему ему нужно бороться съ нимъ, — это вопросъ принципіальный.

Они поговорили немного объ отпавшихъ подписчикахъ. Линге узналъ ихъ число, — было названо много извстныхъ именъ изъ среды лвой. Многіе, какъ на причину своего отказа, указывали на статью объ уніи.

Вдругъ за узкимъ маленькимъ лбомъ управляющаго зародился смлый планъ.

X

Снгъ носится вихремъ по улицамъ; дворцовый холмъ будто весь подернутъ дымкой. Голоса, звуки, удары подковъ, звонъ колокольчиковъ, — все какъ-то глухо погребено въ снгу; фонари мерцаютъ, но не свтятся. Прохожіе поднимаютъ воротники, ёжатся и спшатъ, спшатъ домой.

Вечеръ. Лео Хойбро гуляетъ безцльно по дворцовому холму, выпрямившись во весь свой длинный ростъ и засыпанный снгомъ, какъ медвдь. На немъ нтъ пальто, и онъ безъ перчатокъ; лишь иногда, когда его лвое ухо заносится снгомъ, онъ вытираетъ его поспшно красными теплыми руками и идетъ дальше, не торопясь.

Хойбро возвращается изъ банка и направляется домой. Онъ идетъ по Парквегу. Одна дверь поспшно открывается, дама выходитъ на улицу, а дверь осторожно за ней закрывается. Дама осматривается, хочетъ назадъ, но уже поздно. Хойбро и дама стоятъ другъ передъ другомъ. Онъ сейчасъ же узнаетъ ее, — это Шарлотта; онъ кланяется ей.

— Фрёкенъ! — въ такую погоду и вы не дома?

Она пристыжена и боится; предчувствуетъ ли онъ что-нибудь?

Меньше всего она хотла бы встртить именно Хойбро, выходя отъ Бондезена. Счастье, что фонари такъ тускло свтятъ, а то онъ замтилъ бы ея смущеніе.

Въ нсколькихъ словахъ она сказала ему, что у нея въ город было дло и, къ сожалнію, она запоздала.

Хойбро говорилъ такъ прямо и равнодушно, что она успокоилась; онъ разсказалъ ей маленькую сценку во время открытія стортинга, при которомъ онъ присутствовалъ; эта сценка была такая смшная, что она громко расхохоталась. Она была счастлива, что у него не было никакихъ подозрній на ея счетъ; нтъ, онъ ни о чемъ не догадывался, разъ онъ былъ такъ спокоенъ.

Они борются со снжной мятелью и подвигаются понемножку впередъ.

— Я не знаю, смю ли я предложить вамъ свою руку, — сказалъ онъ. — Можетъ быть, вамъ легче будетъ итти подъ руку.

— Благодарю, — сказала она и взяла его подъ руку.

— Здсь, вдь, никто насъ не видитъ! — сказалъ онъ тогда.

На это она ничего не отвчала. Богъ знаетъ, что онъ хотлъ этимъ сказать.

— Странно, мы васъ такъ рдко видимъ теперь, — сказала она.

И опять онъ, какъ всегда, отвтилъ, что работа, только работа, вечерняя экстренная работа совсмъ заполонила его.