Редактор Линге

Если «Норвежецъ» наносилъ кому-нибудь удары, то тотъ спокойно могъ бы ему сказать: «Пожалуйста, продолжайте, это меня не касается, я не хочу вмшиваться». И если дйствительно кто-нибудь и получалъ ударъ, то получавшему казалось, что это случилось гд-то поблизости, — ударъ его не уничтожалъ, и онъ не терялъ почвы подъ ногами. Редакторъ Линге смялся, когда видлъ вс эти несовершенства.

Въ «Новостяхъ» дло обстояло совсмъ иначе. Линге умлъ длать такъ, что молніи сверкали; онъ писалъ, какъ будто когтями, перомъ, которое заставляло другихъ скрежетать зубами. Его эпиграммы были бичомъ, никого не щадившимъ и заставлявшимъ всхъ трепетать. Какая сила и ловкость! Онъ пользовался и тмъ и другимъ; везд было очень много темнаго — и въ город, и въ деревн. Почему же непремнно онъ долженъ былъ выводить истину на свтъ Божій?

Вотъ, напримръ, этотъ жуликъ столяръ, занимающійся лекарскимъ искусствомъ за деньги и отбирающій у бдныхъ, легковрныхъ людей послдніе шиллинги. Разв онъ это смлъ длать? А разв чиновники не были обязаны прибгнуть къ своей власти относительно шведскаго подданнаго Ларсона, который всячески мшалъ строительнымъ комиссіямъ и въ своихъ собственныхъ длахъ былъ не совсмъ чистъ? Линге имлъ свдніе о немъ отъ Мандаля, — онъ не говорилъ объ этомъ такъ, съ втру.

Благодаря этой удивительной способности всюду проникать, вынюхивать все, что могло годиться для листка, онъ всегда могъ узнать что-нибудь новое, вывести что-нибудь нехорошее на свжую воду. Онъ дйствовалъ, какъ миссіонеръ, онъ сознавалъ высокое назначеніе прессы, — строгій, спокойный, пламенный въ своемъ гнв и въ своихъ убжденіяхъ. И никода раньше его перо не работало такъ блестяще: это превосходило все, что когда-либо видлъ городъ въ области журналистики. Онъ не щадилъ никого и ничего въ своемъ усердіи, для него личность не играла никакой роли. Какъ-то разъ король далъ одному учрежденію для бдныхъ пятьдесятъ кронъ, — въ «Новостяхъ» была по этому поводу краткая замтка: «Король далъ нищимъ Норвегіи боле 20-ти кронъ». Въ другомъ случа, когда «Горвежецъ» былъ вынужденъ спустить подписную плату до половины, «Новости» сообщили эту новость подъ заглавіемъ: «Начало конца». Никто не могъ избжать насмшекъ Линге.

Но люди цнили его по заслугамъ. Когда онъ шелъ по улиц въ редакцію или обратно, — на него оглядывались.

А совсмъ не то было въ старые прежніе дни, когда онъ былъ маленькимъ и никому не извстнымъ. — Тогда едва ли кто давалъ себ трудъ поклониться ему на улиц.

Т дни, холодные дни студенчества, прошли; тогда приходилось пробиваться довольно двусмысленнымъ образомъ, чтобы, наконецъ, съ честью выдержать экзамены. Это былъ молодой талантливый деревенскій парень. Онъ быстро все схватывалъ и ловко выпутывался изъ всякихъ затрудненій; онъ чувствовалъ свои силы, носился съ разными планами, предлагалъ всмъ свои услуги, кланялся, получалъ одинъ отказъ за другимъ и засыпалъ вечеромъ съ сжатыми кулаками: «Подождите жъ, подождите, настанетъ и мое время!» И тмъ, кто ждалъ этого, пришлось увидть, что онъ правилъ городомъ и могъ низвергнуть цлое министерство. На глазахъ у всхъ онъ сдлался вліятельнымъ лицомъ, у него былъ свой домъ, свой очагъ, прекрасная жена, пришедшая къ нему не съ пустыми руками, и своя газета, приносящая ему тысячи въ годъ.

Нужда исчезла, годы униженій прошли и не оставили по себ никакихъ воспоминаній, кром простыхъ синихъ буквъ, которыя онъ какъ-то разъ дома въ шутку вырзалъ у себя на обихъ рукахъ, и которыя никакъ нельзя было удалить, сколько онъ ихъ ни теръ въ продолженіе многихъ, многихъ лтъ. И каждый разъ, когда онъ писалъ, каждый разъ, когда онъ шевелился, свтъ падалъ на эти синіе позорные знаки, — его руки говорили о его низкомъ происхожденіи.

Но разв не должны были его руки носить слдовъ его работы?

Кто могъ нести такія тяжести, какъ онъ? А политика, а газета? Это онъ руководилъ всми ими и распредлялъ роли. Старый, ничего не говорящій «Норвежецъ» портилъ все дло своей пачкотней и безпомощностью. Онъ не заслуживалъ названія современной газеты, и, несмотря на это, у него были свои подписчики, находились такіе люди, которые читали этотъ неподвижный кусокъ сала. Бдные, бдные люди! И Линге мысленно сравнивалъ об либеральныя газеты — свою собственную, и ту, — другую. И находилъ, что «Норвежецъ» не можетъ продолжать своего существованія. Но, Боже мой, разъ онъ живетъ, пусть живетъ! Онъ не будетъ длать непріятностей своему товарищу по образу мыслей, — тотъ умретъ самъ собой, ибо дошелъ уже до «начала конца». И кром того, у него были свои мысли на этотъ счетъ.