Редкие и драгоценные вещи (ЛП)

Вероятно, потому, что у меня было предчувствие, что именно это может быть. Предыдущий звонок от мамы Бринн был чертовски хорошей подсказкой.

— Простое проявление поддержки старому другу семьи должно сработать. Посещение больницы. О СМИ я позабочусь.

Бинго. Я съежился от этой мысли.

— Моя жена никогда не согласится, — сказал ему, представляя, как я оставил ее в постели после того, как она плакала, пока не уснула. Опустошенная и вымотанная после довольно эмоциональной ссоры с матерью. Эта бесчувственная сука сегодня вывела меня, истощая до последней капли. Что за гребаная корова, она правда не беспокоится об эмоциональном и физическом благополучии своей дочери? А теперь ещё и этот засранец. Я затушил сигарету и закурил другую.

— Заставь ее согласиться, Блэкстоун.

— Я знаю, что Вас не волнует ничего, кроме успеха собственной кампании, сенатор, даже то, что случилось с Вашим сыном, но мне плевать на Вашу политику или на Вашего сына-насильника.

Я бы дал Оукли очки за то, что он выложил все на кон. Он не бросал слова на ветер. Перешел прямо к делу со своим тональным американским акцентом, который казался почти лишенным человечности.

— Не кажется ли тебе, что лучше быть парой нескромных подростков, которые допустили ошибку в суждениях много лет назад и которые решили оставить это в прошлом, чем беспокоиться о вымогательстве, если их постыдный секрет станет достоянием общественности? Если они все еще друзья, то никакого преступления никогда не происходило. Простая страховка, Блэкстоун. Думаю, тебе не все равно.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, схема «страховки» Оукли была действительно очень хитрой. Но остроумие в этом не помогло бы Бринн. Это причинило бы ей лишь боль.

— Я забочусь о благополучии беременной жены, которой стало плохо сегодня вечером из-за всей этой дерьмовой бури, разразившейся в СМИ. И это, сенатор, ни на йоту Вам не поможет. Я не могу заставить ее пойти и увидеться с ним. Она не послушает.

Он ответил:

— У тебя неделя, — и отключился.

Чертов ублюдок. Я уставился на телефон, уверенный, что номер, с которого он звонил, уже вне зоны доступа. Покалывание от страха пробежало по позвоночнику. Я закурил еще одну сигарету «Джарум⁹», вдыхая полной грудью. Я не знал, как решить эту проблему, и за считанные часы она выросла в геометрической прогрессии. Президентские выборы в США только лишь все усугубляли. Как, черт возьми, можно было сражаться с таким ужасным монстром?

Я встал и вышел из кабинета. Решил посидеть на балконе, где начал курить по-настоящему. Один «Джарум» за другим, пока не стало настолько хорошо от никотина и спайсов, которые лишь усугубляли зависимость. Ту, что не мог больше отрицать.

Ночной прохладный ветерок уносил ленивые, колышущиеся клубы дыма прочь.

У меня мелькнуло страстное желание, чтобы мои проблемы волшебным образом сделали то же самое. Растворились. Но в реальной жизни так никогда не получится. Меня к этому принуждали. Иногда мой дар игры в покер был настоящим проклятием... потому что знал, каковы были шансы. Я мог понять, когда «выход из игры» был единственным вариантом.

Это не помогло бы Бринн ввести ее в круг Оукли, но я боялся, что для этого было уже слишком поздно. Моей бедной девочке будет больно.

Глава 8

Я нашла Итана курящим снаружи на балконе несколько дней назад. Я была расстроена из-за... ситуации с Лэнсом Оукли... и проснулась посреди ночи, обнаружив, что кровать пуста. Я встала, чтобы сходить в ванную, а потом пошла на его поиски. Он пытался бросить курить, и, насколько я знала, у него получалось, но несколько ночей назад… Я видела, как он сошел с ума.

— От никотиновой зависимости избавиться не менее трудно, чем от наркотиков или алкоголя, — сказала доктор Розуэлл в своей непредвзятой манере.

— Но, как мне кажется, в его случае есть нечто большее, чем никотиновая зависимость.

— С чего бы, Бринн?

— Хм, однажды он рассказал мне о своем пребывании в качестве военнопленного в Афганистан. — Я колебалась, что ей сказать, потому что было бы предательством, если расскажу историю Итана без его разрешения. В конце концов, я решила, что мое заявление важнее его личной жизни. — Его держали и пытали в течение двадцати двух дней. Во время пребывания в плену он страдал от зависимости к сигаретам до такой степени, что чуть не слетел с катушек. Он сказал, что сигареты напоминали о том, что он выжил. Что он остался в живых после всего, что пережил, — мог курить еще один день. Ему снятся кошмары, они его выматывают, а когда я пытаюсь ему помочь, то отстраняется. Он не очень много мне рассказывает, и думаю, ему стыдно. Это ужасно… Я переживаю за него.

— Представляю, как это тяжело для Итана. Так много солдат страдают от ПТСР¹⁰. — Я заметила, что она записала это в свою книгу.

— Я могу ему как-то помочь?

— Судя по тому, что Вы рассказали, то должны знать, Итан перенес — и выжил — травму экстремальной степени, и такие как он сделают все, чтобы избежать напоминания о том, что травмировало их в первую очередь. Это слишком больно.