Референт

— Главного я как раз и не мог сказать. Главное позже произошло. Я вошел, стал за спиной у нее. И руки ей на плечи положил. Она вздрогнула, замерла. Не знаю, сколько мы так стояли, может, несколько секунд, может, несколько минут. Потом она повернулась, прижалась ко мне… Запах от ее волос такой, знаешь, травяной… Я и поплыл совсем. А она голову подняла, в глаза смотрит внимательно. Говорит: «Что хочешь обо мне думай. А эта ночь моя».

— И?

— И… все. Все, старик. Утром сказала: «Забудь обо мне». Сказала: «Забудь, будто и не было ничего. Я замужем, предать его не могу». Сказала: «Он-то здесь совсем ни при чем. Да и не может у нас ничего с тобой быть, разные мы, из разных миров». И слово с меня взяла, что не буду встреч искать и дом забуду. «А лучше и меня забудь», — сказала.

— А ты?

— Я? — вздохнул Павел. — Я отошел на двести шагов к машине, обернулся — и уже не мог с уверенностью сказать, в каком из домишек провел ночь.

— Да нет, я имею в виду, не ездил туда больше, не виделся с ней?

Павел пожал плечами, прищурил глаза:

— Я ведь слово дал. И потом, раз она так решила… за нас обоих, значит, так тому и быть! И хватит об этом! Я и так разболтался как баба, устал, наверное. Давай Галкину селедку! И водки, Олег, водки! Эти французские штучки не для русского человека.

С этими словами он выплеснул в камин остатки вина из бокала.

— Полнее, полнее лей, краев не видишь, что ли?

Глава 1

Темнота за окнами кабины стояла стеной, только мокрый после дождя асфальт серебрился в свете фар. Двигатель огромного рефрижератора мощно, но однотонно гудел, пожирая километры дороги. Полоска светящихся точек, зависших в непроницаемом воздухе, с одинаковым успехом могла показаться и огнями какого-то дальнего городка, и попутной стайкой светлячков.

— Плесни-ка мне чайку из термоса, — попросил Юрий, — что-то в сон клонит.

Володя потянулся назад, в спальный отсек, где стояли их дорожные сумки.

— Твоего или моего?

— Моего! Сам знаешь, я с травками люблю. В кабине запахло мятой.

Не глядя, привычным движением, Юрий взял из рук напарника пластмассовую крышку с несколькими глотками дымящейся жидкости, осторожно поднес ко рту.

Его движения были почти автоматическими, отработанными за десятки и сотни часов за рулем. Но также автоматически он не позволял себе расслабляться.

— Включи приемник.

Володя дотянулся до клавиши приемника. После нескольких секунд поисков сквозь мешанину шипа и воплей на английском в кабину прорвалось: «Не страшны ему ни дождь, ни слякоть…». Не сговариваясь, напарники подхватили в две глотки:

… Резкий поворот и косогор!
Чтобы не пришлось любимой плакать,
Крепче за баранку держись, шофе-ер!

С фотографии, закрепленной на панели, улыбались им молодая женщина и маленькая девочка в круглых очках. Мотор ровно гудел, машина летела вперед.

В ночной езде есть свои плюсы и свои минусы.

Главным преимуществом, конечно, была пустая дорога. Часов с двенадцати вечера до шести-семи утра можно было сделать километров восемьсот при благоприятных обстоятельствах. Потом количество машин лавинообразно росло, и где-то к десяти часам большинство трасс превращалось в полудохлых, едва ползущих, огромных чадящих змей. Такое частенько происходило даже на дорогах, носящих гордое имя «автострады». Кое-где можно было объехать пробки проселочными дорогами. Хотя было больше шансов застрять в какой-нибудь яме на грунтовке.

Эта система дорог, таких, как «осьминог» или «солнце», когда все пути ведут к Москве, создавалась в те времена, когда никто не мог даже в дурном сне предвидеть, сколько колес в ближайшем будущем налягут на родную русскую земельку.

Днем пробег уменьшался раза в четыре. А расход бензина возрастал. И то и другое вместе для водителей, прежде всего, означало потери в заработке. Ну и, конечно, никакому грузу — от продуктов до мебели — многочасовая парилка на пыльной тряской дороге пользы не приносила.

Ночью был риск задремать за рулем. Но Юрий и Володя были профессионалами, поэтому сна не боялись. Больше волновало другое.

Ночью легко можно было нарваться на дорожную мафию. Машину блокировали, водителей выбрасывали где-нибудь в лесу или привязывали к деревьям. При сопротивлении могли и расстрелять. Машину потом, как правило, находили где-нибудь поблизости, без груза, а то и вовсе не находили. Мало ли в так называемом СНГ образовалось сейчас горячих точек, а точнее, черных дыр, в которых бесследно пропадали люди, машины, товары, деньги, оружие.

Поэтому дальнобойщики редко ездили одной машиной. Обычно старались собрать «поезд». Сейчас за машиной Юрия и Володи шли еще два таких же рефрижератора с морожеными курами. Но ведь все зависело от соотношения сил.