Рефлексия

Свадьба подводника продолжалась пятнадцать минут. Для подводника. Для его невесты, теперь уже жены, на десять минут дольше. За это время молодая успела довести мужа, который оказался несколько нетверд в ноге, до стола, усадить, поднести бокал с шампанским ко рту, пригубить, улыбнуться, аккуратно отлепить голову подводника от стола, созвать наиболее адекватных из друзей мужа и с их помощью загрузить дорогого супруга в машину, дожидавшуюся - вот она, женская предусмотрительность - у дверей. Молодожены отбыли. Друзья подводника продержались чуть ли не целый час. Не они женились, не у них стрессовая ситуация, потому и смогли выдюжить. Под громогласное "Горько!" целовались свидетели, оба мужчины, но к девятнадцати ноль-ноль по московскому времени полегли все, как один, сдавшись на милость Бахуса. А тот постарался, проявил разнообразие, уложив одних на стол головою, подобно жениху, других на банкетки у площадки для танцев, а третьих, так и вовсе на пол. Капитан, не утомляясь, повторял: - А мне что, я - капитан!

Предусмотрительность невесты, ее хлопоты со сценарием, расписанным по минутам, полностью себя оправдали. По крайней мере она знала, что и когда должно происходить, пусть и не смогла присутствовать лично. Оставшиеся в строю пожилые родственники долго не отпускали пародиста - за все заплачено, пусть отрабатывает. Володины игры-конкурсы с надуванием воздушных шариков и веселыми плясками успеха не имели, что не означало окончания работы, нет, отпустили их, как положено, не раньше половины двенадцатого.

Алик выделил среди гостей одну старушку и выискивал ее взглядом на протяжении всего вечера, хотя хорошеньких девушек, оставшихся без кавалеров, было в избытке. Маленькая старушка в традиционном платочке и темном шерстяном платьице тихонечко сидела на стуле, ничего не пила и почти ничего не ела, но стоило Алику отвлечься, старушка, казалось, пришитая к своему месту, пропадала и обнаруживалась за другим концом стола, такая же неподвижная.

- На кого ты уставился? - заинтересовался Володя. - Неужели, присмотрел себе барышню?

- Ты случайно не знаешь, что за бабулька вон в том углу? - Алик мотнул головой, украшенной большими наушниками.

- Вроде бы соседка матери невесты по бывшей коммуналке, но точно не знаю, на нее тоста не заказывали, - отвечал Володя, справившись с блокнотом. - А что, ты теперь старушками интересуешься для разнообразия?

- Чертовщина какая-то. Могу поклясться, что я ее знаю, - пробормотал Алик.

- Ну, и что такого? Подумаешь! Я лично знаю несколько старушек, не меньше десятка, и никого сей факт не удивляет, более того, моя жена знает их без счета, и ничего, живет себе.

- Я знаю ее по собственной коммунальной квартире, из которой мы с родителями переехали, когда мне десять лет исполнилось. В той квартире насчитывалось до тридцати жильцов, впрочем год на год не приходилось. Могу поклясться, с тех пор она совершенно не изменилась. - Алик в явном замешательстве посмотрел на приятеля, ожидая, что тот примется подсмеиваться над ним в своей обычной манере, но Володя прослушал со вниманием и остался совершенно серьезен.

- Я тебе верю. Кажется, я знаю, в чем дело. Но сейчас не поговоришь толком, через полчасика эта бодяга закончится, и я тебе все объясню. Кстати, твоя старушенция пропала, что доказывает мою правоту, - Володя оглядел зал и покачал головой.

Алик решил, что Володя мистифицирует его, но, действительно, не сумел отыскать предмет своего интереса. Старушка, наверное, утомилась и пошла потихоньку в свою коммуналку, хотя трудно представить, как она бредет по улицам заполночь. Володины истории имели над Аликом чудесную власть. Понимать-то он понимал, что все рассказанное, мягко говоря, достроено, доведено до метафорического плана и к действительности отношение имеет такое же, как спектакль о революции к революции. Но пока Володя рассказывал свои новеллы и даже некоторое время после, верил безоговорочно, и никакое сознание, паскудным скептическим краешком своим отмечающее-таки несообразности в повествовании, не мешало ему. Правда и вымысел, то есть оценка услышанного, как правды, или вымысла, жили в Аликовом восприятии параллельно и суверенно, как жена и любовница в его сердце - нигде не пересекаясь и не мешая друг другу, а напротив придавая жизни остроту, какую не мог ей придать печально сомневающийся Аликов темперамент. Сегодня представился случай связать реальность - старушка была из собственной реальности Алика - и Володины блуждания по ее заграницам. Алик позавидовал виновнику торжества - подводнику, который освободился так быстро и легко. И все же, эта свадьба тоже кончилась, и заповедная рюмочная ласково встретила своих героев.

- Володя, все-таки поздно, может, отложим историю? - нерешительно поинтересовался Алик.

- Да какой же ты после этого джигит? - возмутился друг. - А традиция, она тебе что, хвост собачий? Не жмись, нам же на машину добавили сотенную, минут сорок у нас есть.