Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе, XVI-XVII вв.

Оставаясь бережливыми и расчетливыми, они тем не менее не разделяли средневековый идеал бедности. Они осуждали и иногда насмехались над власяницами и бичеванием, вовсе не верили в непорочность и монашескую добродетель. Представляя первые века христианства как время отрицающего мир аскетизма, проявившегося в монашестве и бродячих монахах, они вовсе не являлись аскетами в старом толковании этого слова.

Благочестивый человек приходил к благоденствию ценой тяжелого труда, а следовательно, имел право наслаждаться своей собственностью, равно как и другими дарами природы, не говоря о жене и детях. Он не сомневался в браке, равно как и в необходимости растить детей. По обыкновению, такой человек рано вставал, соблюдал дни постов, проявлял постоянную умеренность в одежде и жил в доме с элементарными удобствами.

Даже состоятельный пуританин мог использовать деревянную посуду, как и более бедные его арендаторы. Он мечтал о том, чтобы сохранять свое положение в обществе, простое и сдержанное, отвергая банальности и украшения, только мешавшие ему.

Христианам приходилось жить в мире и использовать его дары как его распорядителям. Точно так же, как существовала своя вера для воинов, была вера для купцов, магистратов, рабочих. Не следовало прятать свой талант в землю, надлежало его использовать. Среди кальвинистов четко и ясно проявилась доктрина Лютера о благословенности всех праведных земных профессий.

Опираясь на Второзаконие (23; 19), средневековая церковь осуждала ростовщичество и прилагала усилия, чтобы его запретить. Однако запрещение кредитов явно мешало процветанию Европы. Поэтому ученые разработали формулы, чтобы показать заинтересованность в общественных займах.

Точка зрения реформаторов оказалась вовсе не такой радикальной (связанной с переменами). Отрицательное отношение церкви, существовавшее на протяжении столетий, не так легко или быстро можно было отвести в сторону. Лютер не относился враждебно к ростовщичеству, более негативно он смотрел на крестьян, использовавших запрет ростовщичества, чтобы отказываться выплачивать свою ренту или возвращать долги.

Швейцарцы оказались более радикальными. Кальвин отвел запрещение ростовщичества, заявив, что положение книги Второзакония (23; 19 — «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост») касается только евреев. Главным для всех христиан должен быть закон милосердия. Вымогательство всегда неверно, исключительные налоги ложны, одалживание бедным ошибочно, однако нормальные займы могут дать разумные доходы всем договаривающимся сторонам. Интерес нельзя осуждать, пока он не нарушает закон любви.

Доводы Кальвина медленно принимались европейским духовенством. В 1564–1565 годах Бартоломей Гернхард, пастор церкви Святого Андрея в Рудолфштадте в Тюрингии, отказал в причащении двум джентльменам, одалживавшим деньги под доход от 4 до 6 процентов. После публичных споров его сместили с должности.

В 1587 году пять священников в Регенсбурге ожесточенно напали на все виды ссуд, сравнивая ростовщика с вором и убийцей. Как и Гернхард, они заявляли о влиянии Лютера. Их изгнали из города, когда они отказались подчиниться и прекратить выступать по данной теме.

В XVII веке некоторые лютеранские и католические авторы продолжали заявлять, что все виды ростовщичества аморальны. В Англии в 1545 году парламент разрешил ссудный тариф в виде 10 процентов в год. В 1552 году при Эдуарде VI закон аннулировали, а в 1571 году взимание процентов вновь разрешили. С тех пор он не подвергался нападкам со стороны правительства.

Церковные власти медленно смирялись с его законодательным характером. В 1638 году протестантский священнослужитель голландец Клод Сомез в своей книге «По поводу ростовщичества» наконец признал, что подобная система теперь необходима цивилизации и что свободная конкуренция пойдет на пользу обществу снижением выплат.

Скрывающаяся за кажущимся соединением пуританства и капитализма истина следующая. Во-первых, менее связанные с прецедентом реформистские священники смогли более активно приспосабливаться к новой экономике. Во-вторых (что не менее важно), те, кто давал ссуды под умеренный и честный процент, заботились о других. Тот, кто верил, что активная жизнь мирян в обществе угодна Господу, оказывался более удачливым торговцем и купцом, нежели тот, кто не обладал этими качествами.

Кальвинистский культ

Согласно швейцарскому принципу, главным авторитетом для всей жизни церкви и культа является Священное Писание. Простота считалась богоугодной добродетелью, все остальное — развлечением. Средневековая церковь с сравнении с реформированной выглядела как переполненная мебелью антикварная лавка, где истинная святость заслонялось пустяками: боковым престолом, статуями, витражами, роскошными облачениями, культом святых и пышными обрядами, резкими ритуальными шумами.