Реформация

Возрождение искусства было столь же заметным, как и омоложение письма. Темы и фигуры по-прежнему оставались церковными; но время от времени в мозаики вносились пейзажи, дыхание натурализма, новая теплота цвета и линии. Те, что недавно были обнаружены в монастыре Хора (мечеть Кахрие-Джами), обладают такой жизненной силой, что западные историки признаются, что видят в них свежее итальянское влияние. Во фресках, которые все чаще заменяли дорогие мозаики в убранстве церквей и дворцов, церковная строгость ослабла, и рядом с легендами о святых появились фигуры из ярких фантазий и светских историй. Иконописцы, однако, придерживались старого иератического стиля — формы истончились, лики горели пуританским благочестием, поразительно отсутствующим в нравах того времени. Византийская миниатюрная живопись переживала теперь резкий упадок, но в ткачестве живописных узоров на шелке по-прежнему создавались шедевры, не имеющие себе равных в западном мире. Так называемый «далматик Карла Великого» датируется XIV или XV веком; на основе из шелка, окрашенного в синий цвет, художник разработал, а искусный ремесленник вплел в шелковые нити серебра и золота сцены из жизни Марии, Христа и различных святых. Подобное великолепие текстильной живописи появилось в эту эпоху в Салониках, Сербии, Молдавии и России.

Греция вновь стала центром великого искусства. На исходе XIII века франки, усеявшие классические места живописными замками, уступили место возрождающейся Византии. В 1348 году император Иоанн VI послал своего сына Мануила стать деспотом Мореи. Он основал свою провинциальную резиденцию на холме с видом на древнюю Спарту. В новую столицу съезжались вельможи, меценаты, монахи, художники, ученые и философы. Были построены великолепные монастыри, три из которых сохранили в своих церквях часть средневековых фресок: аббатства Метрополис и Периблептос — четырнадцатого века, Пантанасса — начала пятнадцатого. Это лучшие фрески за всю долгую историю византийского искусства. По точности прорисовки, по плавному изяществу фигур, по глубине и сиянию красок они сравнимы с лучшими фресками того же периода в Италии; возможно, некоторым своим новым изяществом они обязаны Чимабуэ, Джотто или Дуччо, которые многим обязаны Византии.

На восточном побережье Греции, на мысе горы Афон, в десятом веке и в большинстве последующих веков возвышались монастыри: в четырнадцатом — величественный Пантократор, в пятнадцатом — собор Святого Павла. Из фресок в этих уединениях греческое руководство по живописи XVIII века приписывает лучшие работы Мануэлю Панселиносу из Салоник, который «показал такой блеск и мастерство в своем искусстве, что возвысился над всеми живописцами древними и современными».4 Но в отношении дат и работ Мануила нет никакой уверенности; он мог принадлежать к одиннадцатому или шестнадцатому веку, и никто не может сказать, какие из картин на горе Афон принадлежат его руке.

Пока византийское искусство переживало этот последний экстаз, византийское правительство приходило в упадок. Армия была в беспорядке, флот в упадке; генуэзские и венецианские суда контролировали Черное море, а пираты бродили по греческому архипелагу. Группа наемников из Каталонии — «Каталонская великая компания» — захватила Галлиполи (1306 г.), разграбила торговлю в Дарданеллах и основала республику разбойников в Афинах (1310 г.); ни одно правительство не смогло подавить их, и они были оставлены на произвол судьбы. В 1307 году папа Климент V объединил Францию, Неаполь и Венецию в заговоре с целью захвата Константинополя. Заговор провалился, но в течение многих лет византийские императоры испытывали такой страх перед христианским Западом, что у них не было ни сил, ни мужества противостоять наступлению мусульман. Когда страх утих, турки-османы оказались у дверей.

Некоторые императоры сами покупали свою гибель. В 1342 году Иоанн VI Кантакузин, вовлеченный в гражданскую войну, попросил помощи у султана османов Орхана; Орхан прислал ему корабли и помог взять Салоники; благодарный император отдал ему свою дочь Феодору в качестве дополнительной жены; султан прислал ему еще 6000 солдат. Когда Иоанн Палеолог взялся его свергнуть, Иоанн Кантакузин ограбил константинопольские церкви, чтобы заплатить Орхану еще 20 000 турок, и пообещал султану крепость во фракийском Херсонесе. В час его очевидной победы константинопольский народ ополчился против него как предателя, и революция в одночасье превратила его из императора в историка (1355). Он удалился в монастырь и написал историю своего времени как последнюю попытку одолеть своих врагов.