Реформация

Лучшему французскому поэту эпохи не пришлось писать стихи, ведь он был племянником Карла VI и отцом Людовика XII. Но Карл, герцог Орлеанский, был взят в плен при Азенкуре и провел двадцать пять лет (1415–40) в благородном плену в Англии. Там, с тяжелым сердцем, он утешал себя, сочиняя нежные стихи о красоте женщин и трагедии Франции. Некоторое время вся Франция пела его песню весны:

Le temps a laissié son manteau,
De vent, de froidure, et de pluye,
Et s’est vêtu de brouderie
Du soleil luyant, cler et beau.
Il n’y a beste, ne oyseau
Qu’en son jargon ne chante ou crie:
Le temps a laissié son manteau.*56

Даже в Англии есть красивые девушки, и Чарльз забывал о своих печалях, когда мимо проходила скромная красавица:

Боже! Как приятно смотреть на это,
La gracieuse, bonne et belle!
За великие ценности, которые находятся в ней.
Chacun est près de la louer.
Кто может отказать ей в помощи?
Каждый день ее красота обновляется.
Боже! Как приятно смотреть на это,
Грациозная, прекрасная и красивая!*58

Получив наконец разрешение вернуться во Францию, он превратил свой замок в Блуа в счастливый центр литературы и искусства, где Вийона принимали, несмотря на его бедность и преступления. Когда наступила старость, и Шарль уже не мог участвовать в веселье своих молодых друзей, он оправдывался перед ними изящными строками, которые могли бы послужить ему эпитафией:

Saluez moi toute la compaignie
Ou a present estes a chtère lye,
Et leurs dites que voulentiers seroye
Avecques eulx, mais estre n’y pourroye,
Pour Viellesse qui m’a eu sa baillie.
Au temps passé Jennesse sy jolie
Me gouvernoit; las! or ny suy ge mye.
Amoureus fus, or ne le suy ge mye,
Et en Paris menoye bonne vie.
Adieu, bon temps, ravoir ne vous saroye!..
Салют мне от всего общества.†59

VIII. АРТ

Художники Франции в эту эпоху превосходили ее поэтов, но и они страдали от ее горького обнищания. Ни город, ни церковь, ни король не оказывали им щедрого покровительства. Коммуны, которые выражали гордость своих гильдий величественными храмами, посвященными непререкаемой вере, были ослаблены или уничтожены в результате расширения королевской власти и превращения экономики из местной в национальную. Французская церковь больше не могла финансировать и вдохновлять такие грандиозные сооружения, которые в двенадцатом и тринадцатом веках поднимались на почве Франции. Вера, как и богатство, пришла в упадок; надежда, которая в те столетия одновременно брала на себя крестовые походы и соборы — предприятие и его молитву, — утратила свой порождающий экстаз. Четырнадцатому веку было не под силу завершить в архитектуре то, что начала более оптимистичная эпоха. Тем не менее Жан Рави достроил Нотр-Дам в Париже (1351), Руан добавил «Дамскую капеллу» (1302) к собору, уже посвященному Богоматери, а Пуатье подарил своему собору гордый западный фасад (1379).

Районный стиль готики (1275 г.) постепенно уступает место геометрической готике, в которой вместо лучеобразных линий использовались евклидовы фигуры. В этом стиле Бордо построил свой собор (1320–25), Кан воздвиг красивый шпиль (разрушенный во время Второй мировой войны) на церкви Сен-Пьер (1308), Осер получил новый неф (1335), Кутанс (1371–86) и Амьен (1375) добавили прекрасные часовни к своим историческим святыням, а Руан приумножил свою архитектурную славу благородной церковью Сен-Уан (1318–1545).