Регент. Право сильного (СИ)

Но жадные люди о диве узнали.

И люди решили: «Заманим, пленим,

Мы гордых животных навек покорим».

И тут же, не мешкая, взялись за дело,

И сотня арканов в то утро взлетела,

Отрезала к небу единственный путь,

Связала: не выдохнуть и не вдохнуть.

Что дальше случилось, нетрудно представить:

Никто подчиниться не смог их заставить.

Ведь гордость веревкою разве смиришь?

На пленнике небо ты не покоришь.

«Не станем по небу носить мы людей!

Мы крылья в горбы превратили б скорей!»

Года пролетели, луна поменялась

И память о прошлом все больше стиралась

Никто не парил над вершинами гор,

И больше не вел о былом разговор.

О том, что когда-то крылатыми были,

Забыли верблюды, и люди забыли. *

(* Маленькая шалость по мотивам детского стихотворения Андрея Усачева “Верблюды”. Очень уж недетской показалась мне суть этого стихотворения).

Мелодия стихла, и Адиль радостно захлопал в ладошки.

— Ух ты! Я не знал, что так было!

— Кто знает, мой господин? Может и было, а может, и выдумали, — отозвалась Лейла, перебирая струны.

— Я хочу еще!

В этот момент в коридоре послышался топот и шум. Кто-то испуганно вскрикнул, раздался горестный женский плач, однако звук тотчас оборвался, а у Арселии неизвестно почему заныло в груди.

— Узнайте, что там случилось, — приказала она служанкам, но стук в дверь раздался прежде, чем она успела договорить.

— Сиятельный господин, моя госпожа, — на пороге застыл один из гвардейцев. — Есть новости, однако… — глаза его бегали, руки чуть тряслись. Он красноречиво покосился на ребенка.

— Гайда, проводи, пожалуйста, Адиля в комнату, ему уже пора отдыхать.

— Мама, а как же еще одна сказка? — расстроился ребенок.

— Чуть позже, родной. Уверена, госпожа Лейла теперь будет у нас частым гостем. Ведь так?

Арселия почувствовала, как мир зашатался и поплыл, резко теряя очертания.

— Что вы сказали? — слабо повторила она.

— Увы, госпожа, это правда. Верховный жрец Илияс найден мертвым. Яд. Мне очень жаль, но сделать ничего не успели, слишком поздно.

Арселия обернулась, поймав взгляд Лейлы, и чуть не отшатнулась. Наверное, так выглядит абсолютная пустота, бездна, не имеющая дна, человеческая оболочка, лишенная души и огня.

Императрица хотела сказать что-то, но не подобрала слов. Из глаз покатились слезы, губы задрожали, и Арселия без сил опустилась на подушки, пряча лицо в ладонях.

— Я хочу увидеть тело, — голос Лейлы показался неживым, скрипучим и глухим, словно ей в горло попал песок.

— Не знаю, пустят ли вас, но провожу, — ответил гвардеец.

— Постойте, я с вами, — Арселия торопливо вытерла щеки и поспешила к выходу.

Дальнейшее смешалось для нее в серую мутную круговерть чужих голосов и лиц. В углу тихонько плакала служанка, нашедшая тело, суетилась стража. Объяснения бен Хайри с трудом пробивались сквозь поток собственных мыслей. В комнату к жрецу из всех женщин допустили лишь Лейлу. Выйдя оттуда, она прислонилась к стене и застыла безмолвным изваянием.

А Арселия так и не смогла осознать, что Илияса больше нет.

Когда в комнате появился Ульф в сопровождении Зафира вар Ияда, она не заметила, обернулась лишь, почувствовав руку регента на плече.

— Сиятельная госпожа, прошу вас, идите к себе.

Лейла же вздрогнула и резко подняла голову, на миг замерла, а потом бросилась вперед. Ярость и горе исказили ее черты, сделав почти неузнаваемой.

— Это вы! Вы во всем виноваты! — крикнула она, толкнув Ульфа в грудь изо всех сил. — Илияс знал, чувствовал, что этим и закончится! Понимал, что вы не защитите его, пожертвуете, как разменной монетой, если так будет выгоднее для империи. Ненавижу вас!

Она замахнулась, чтобы отвесить Ульфу пощечину, но ударить не успела: он перехватил руку, удерживая Лейлу на безопасном расстоянии. В комнате воцарилось молчание, Зафир вар Ияд мрачно скомандовал страже:

— Вышвырнуть эту женщину. Ей не место во дворце.

— Никто не тронет ее, — голос регента остался холодным и спокойным. — Господин бен Хайри, прошу вас, позаботьтесь о Лейле бинт Махфуз. Горе помутило ее разум, однако, без сомнения, со временем она справится с этой страшной потерей.

Он разжал пальцы, отпуская руку кайанат. Зафир фыркнул, но не возразил, горестно всхлипывающую Лейлу увели.

— Я позабочусь о ней, — пообещала Арселия.

Лорд Зафир проводил уходящих женщин тяжелым взглядом и подошел к Ульфу:

— В который раз убеждаюсь, что сердце жены и матери не способно к принятию сложных, но столь необходимых, решений, — заметил он, отводя регента к распахнутому окну. — Женщины слабы, эмоциональны, их удел — дом и дети, вот где нежность и чуткость раскрываются подобно цветку, обильно орошенному дождем.

— Избавьте меня от пустых замечаний, — поморщился Ульф.

— Как прикажете, милорд. Я лишь хотел отметить, — голос Зафира стал тихим и печальным, — что высоко ценю вашу решительность. Вижу, как непросто было вам принять то, о чем мы говорили недавно. Но рад, что вы вняли голосу рассудка. Возможно, даже спасли империю.

— И потерял друга, — едва слышно ответил Ульф.

— Будем откровенны: у вас не может быть друзей. Только соперники и союзники, да и те временные.