Регентство. Людовик XV и его двор

В соответствии с этим договором император, выступая как от своего имени, так и от имени своих наследников, согласился, наконец, отказаться от всех титулов и прав в отношении Испании, при условии, что католический король, со своей стороны, откажется от всех прав и притязаний на владения в Италии и Нидерландах, принадлежавшие прежде Испании, равно как и на маркграфство Финале, а также от сохраненных им прав на возвращение себе Сицилийского королевства; однако ему было дано полное право притязать на герцогства Пармы и Тосканы, в случае если встанет вопрос о наследовании их тронов. Император брал на себя обязательство ввести во владение этими тронами, когда они освободятся, детей испанской королевы; кроме того, новым договором нарушался Утрехтский мир, согласно которому Сицилия была отдана герцогу Савойскому, ибо теперь этот государь должен был передать ее императору, а тот, взамен, заставлял Испанию, завладевшую в предыдущем году Сардинией, уступить Сардинское королевство герцогу.

Десятого ноября герцог Савойский присоединился к договору о Четверном альянсе и согласился взять Сардинию в обмен на Сицилию.

Все эти события шли во вред королю Испании, который, не отрывая взгляда от французского трона, ожидал смерти юного короля, чтобы заявить о своих правах на наследство деда.

И в самом деле, мало того, что король Людовик XV действительно был очень слаб здоровьем, так к тому же еще те самые лица, что распускали слухи об отравлениях, распространившиеся после череды скоропостижных смертей принцев, стали предсказывать близкую смерть юного короля, который, перейдя, как мы уже говорили, в руки регента, оказался теперь в его полном распоряжении. Словно для того, чтобы подтвердить правоту клеветников, ребенок и правда заболел, и, поскольку врачи сочли полезным дать ему рвотного, немедленно пошли разговоры, что король был спасен исключительно благодаря рвотному лекарству, данному вовремя; более того, Париж охватила настолько сильная тревога, что она побудила обычного жителя столицы отправиться в Вену, где при императорском дворе у него был влиятельный друг. Цель этой поездки заключалась в том, чтобы молить императора Карла VI сделать угрожающий жест в сторону Франции, дабы дать понять, что великое семейство монархов едино и что смерть малолетнего короля, которую нельзя будет счесть естественной, станет casus belli[10]. Но удивительнее всего было то, что после нескольких месяцев переговоров это предложение было полностью принято во внимание императором, который сосредоточил запасы провизии в Люксембурге и перебросил несколько войсковых частей к границе.

Однако восстановление здоровья короля и подписание договора о Четверном альянсе положили конец всем этим проявлениям враждебности.

Руководил всеми франко-испанскими интригами кардинал Альберони.

Судьба этого прелата, чей неугомонный гений едва не изменил облик мира, была весьма странной.

Те, кто читал нашу историю Людовика XIV, должны помнить о герцоге Вандомском и чудачествах, которым он предавался.

В то время, когда он командовал армией в Италии, герцог Пармский отправил к французскому генералу, дабы вести с ним переговоры от имени герцога, епископа, состоявшего в его совете. Герцог Вандомский принял посла, сидя на стульчаке, на котором он проводил полжизни; с самого начала такой прием показался епископу странным, однако он смирился с этим и передал герцогу приветствия от своего господина, которые тот выслушал, величаво восседая на своем троне; передав приветствия от герцога Пармского, епископ перешел к своим собственным приветствиям и поинтересовался у герцога Вандомского, как тот себя чувствует.

— Весьма средне, — ответил герцог.

— И в самом деле, — подхватил епископ, видя покрытую прыщами физиономию герцога Вандомского, — лицо у вашего высочества, на мой взгляд, очень разгоряченное.

— Ба! — промолвил герцог. — С лицом-то это пустяки, но вот если вы взглянете на мою ж… Там дело куда хуже!

И, дабы посол не мог усомниться в его словах, герцог Вандомский повернулся к нему спиной, предоставив епископу возможность судить о справедливости сказанного.

— Монсеньор, — поднимаясь, произнес епископ, — мне вполне понятно, что я не тот человек, какой нужен вам для того, чтобы вести с вами переговоры; однако я пришлю вам одного из моих священников, который вполне вас устроит.

И с этими словами он удалился.

Тот священник, которого епископ хотел прислать принцу, и был Альберони.