Регентство. Людовик XV и его двор

Альберони родился в хижине садовника; еще ребенком он стал звонарем, а в юности сменил свою холщовую блузу на сутану. Нравом он был шутлив и смеялся по любому поводу. Однажды герцог Пармский услышал, как он смеется, да так чистосердечно, что бедный принц, которому не всякий день доводилось смеяться, позвал к себе юношу, и тот рассказал ему какую-то забавную историю. Она рассмешила герцога, и его высочество, рассудив, что иногда неплохо посмеяться, причислил его к своей личной часовне, причем скорее в качестве шута, нежели в качестве священника; мало-помалу принц стал замечать, что его шут наделен умом, да еще каким, и что тот, кого он взял к себе на службу всего лишь в надежде позабавиться, может быть чрезвычайно полезен ему в государственных делах.

Принц придерживался такого намерения в отношении Альберони и ждал лишь случая использовать его в каком-нибудь важном деле, как вдруг из своей поездки вернулся епископ, который рассказал принцу о том, что произошло, и попросил отправить к герцогу Вандомскому вместо него Альберони; принца это вполне устраивало, и обычный священник был послан к внуку Генриха IV, чтобы исполнять подле него миссию, которую полагалось осуществлять епископу.

Альберони отбыл, наделенный принцем всеми полномочиями.

Когда он приехал, герцог Вандомский собирался сесть за стол: Альберони правильно оценил обстановку. Герцог Вандомский любил вкусно поесть, как если бы он был настоящим Бурбоном, и, вместо того чтобы заговорить с ним о делах, Альберони попросил у него разрешения угостить его двумя блюдами собственного приготовления, затем тотчас спустился в кухню и вернулся оттуда спустя четверть часа, неся сырный суп в одной руке и макароны — в другой.

Герцог Вандомский отведал супа и нашел его настолько вкусным, что пригласил Альберони поесть его вместе с ним. Когда же дело дошло до макарон, восхищение, которым герцог Вандомский проникся к Альберони, достигло высшей степени; и вот тогда Альберони завел разговор о делах и прямо за столом, с вилкой в руке, добился своего. Его высочество был изумлен: самые талантливые дипломаты никогда не имели на него подобного влияния.

Альберони вернулся к герцогу Пармскому со счастливой вестью: все, чего тот хотел получить от французского генерала, было ему предоставлено.

Однако, покидая герцога Вандомского, Альберони поостерегся дать свой рецепт повару принца, и потому через неделю уже герцог Вандомский поинтересовался у герцога Пармского, не нужно ли ему обсудить с ним какое-нибудь дело. Герцог Пармский поразмыслил и, отыскав повод для второго посольства, снова послал Альберони к французскому генералу.

Альберони понял, что именно теперь решается вопрос о его будущем; ему удалось убедить своего повелителя, что он будет ему всего полезнее, находясь подле герцога Вандомского, а герцога Вандомского — в том, что тот не сможет более жить без сырного супа и макарон. И потому герцог Вандомский взял его к себе на службу, доверил ему самые секретные дела и, отправившись в Испанию, взял его с собой.

В Испании Альберони завязал отношения с г-жой дез Юрсен, любовницей Филиппа V, так что, когда в 1712 году герцог Вандомский скончался в Винаросе, она предоставила аббату ту же должность у себя, какую он занимал у покойного. Для Альберони это означало подняться еще выше: г-жа дез Юрсен была подлинной королевой Испании.

Однако княгиня дез Юрсен начала стареть, а это было страшное преступление в глазах Филиппа V, и потому, когда Мария Савойская, его первая жена, умерла в 1714 году, г-жа дез Юрсен возымела мысль подобрать ему вторую жену: она полагала, что принцесса, которая получит корону из ее рук, позволит ей носить эту корону.

И тогда, выступив посредником, Альберони предложил княгине предоставить эту роль дочери своего бывшего повелителя, герцога Пармского, изобразив ее как бесхарактерное и безвольное дитя, с которым она сможет делать все, что ей будет угодно, и которое никогда не будет притязать ни на что, кроме титула королевы. Княгиня дез Юрсен поверила этому обещанию, бракосочетание было решено, и юная принцесса отбыла из Италии в Испанию.

Узнав о ее скором приезде, княгиня дез Юрсен выехала навстречу ей; однако молодая королева, руководить которой фаворитка намеревалась по своей прихоти, едва ее заметила и отдала приказ взять ее под стражу. В итоге княгиня была помещена в карету, стекло которой один из конвоиров разбил локтем, и, с открытой грудью, без плаща, в придворном платье, в десятиградусный мороз, была препровождена сначала в Бургос, а затем во Францию, куда она добралась после того, как ей пришлось одолжить пятьдесят пистолей у своих слуг.

На другой день после своей свадьбы король Испании объявил Альберони, что отныне он первый министр.

Альберони, ставший первым министром, мечтал увидеть Филиппа V королем Франции.